– Да-а-а? – протянула она.

Маленькая грудь кнопки высоко вздымалась, а во взгляде появилось что-то по-настоящему ведьминское.

А я вдруг вспомнил, с какой уверенностью она говорила про свое фирменное проклятие…

– Гномик, значит. Матерщинник, – она решительно кивнула. – Ну отлично: когда куплю дом, возьму тебя в услужение. И кстати, Валерьян, вы картавите. Первым же делом запишу вас к логопеду.

– Не картавлю я! Нормально разговариваю.

– Нет. Вам определенно нужно поработать над мягкой «л» в середине слова, вы ее глотаете.

– А-а-а-а, – задумчиво выдал я. – Ты меня совсем не боишься, да?

– Тебя? Я тебя умоляю, ты когда-нибудь работал в школе, или дальше этого дома не выходил? И ругаться ты не умеешь, на практику у меня в старшие классы сходишь, там подучат.

– Так ты училка? – озарило меня.

– Хуже. Логопед-дефектолог, – вздохнула она. – Слушай, Валерьян, а что ты умеешь?

– Я? – я даже обалдел малость, хотя после двух встреч с кнопкой уже мог бы понять, что реагирует она очень своеобразно.

Может, и правда работа в школе в ней бесстрашие отключило. Вспомнить хотя бы нас с братом в те годы. Наша «классная» точно сидела на чем-то убойном, раз мы вполне себе живые и здоровые окончили школу.

– Ты, ты. Должна же быть от тебя какая-то польза?

– Нет от меня пользы! Вредитель я сказочный.

– Сказочный, – с непередаваемым скептицизмом в голосе вздохнула Анфиса, а к нашему представлению присоединилось новое лицо.

– Здрасьте, – вежливо поздоровался Кирюха, заходя через дверь.

Теперь понятно, почему друг молчал: так же, как и Мот, вышел в окно и обходил дом.

– Добрый день, – вежливо ответила ему Анфиса, делая шаг назад.

Она скрылась из моего поля зрения, и дальше я мог только слушать их разговор.

– С кем это вы тут разговаривали? – уточнил у нее Кирюха.