- Знаешь что, а давай пирог испечем? Яблочный, как ты любишь? – ставлю руки в боки, улыбаюсь и подмигиваю маме.

Она кивает. Вытирает выступившие слезы и мы приступаем к приготовлению.

Замешиваю тесто. Она еще долго рассказывает про свою молодость. Я знаю, эту заезженную пластинку вдоль и поперек. Какая красотка она была в молодости, что у нее было тысяча и один ухажер, но она дура выбрала моего отца. Когда я смотрю на себя в зеркало, то мне кажется, она совсем не дура.

Рассказываю ей подробней про свою работу. Про то, как у меня совсем недавно появился трудный ученик, который возможно вскоре обретет новые математические способности.

А потом звонит Натка. Сообщаю ей, что ко мне приехала мама. Ната говорит, что через сорок минут будет у меня, как штык.

Прошу прихватить ее бутылку игристого и ванилин.

Удивляюсь, когда на пороге вместе с огненно-рыжей Натой появляется Света. Мне кажется, что Света что-то сделала со своими губами. Сейчас ее пухлые губки напоминают два разварившихся вареника.

- Это татуаж и не надо на меня так смотреть! Через пару дней отек сойдет, и я снова стану красоткой с очень сексуальными губками.

Ната в этот момент крутит у виска, старается делать это незаметно от Светы, но от «всевидящей блондинки» - ничего не утаишь.

Если честно, то сегодня вечером мы с Натой конкретно насели на подругу. Натка интересуется, почему она избегает своего босса, который явно подбивает к ней клинья. А потом рассказывает, как она два дня пыталась снять надоедливый чулок с люстры.

- К нам гости должны прийти. А он висит себе, качается в разные стороны вместе с люстрой. Мне с моим маленьким ростом, только что и остается поставить табуретку на табуретку, а потом к этой баррикаде добавить еще маленькую табуретку. И вполне можно устраивать акробатический номер. Который так бы и назывался: «Пампуха исполняет Зитцен-трюк» Короче еле развязали. Зато теперь у нас в квартире появилась стремянка.

И наши посиделки, как обычно затянулось до полуночи. Пирог съеден, за Наткой пришел встревоженный муж. Мы со Светой легли в зале, а маме постелили, как обычно в моей комнате.

- Знаешь, Свет, - обращаюсь я к ней, когда она, закинув на меня ногу, издает носом сиплые звуки. – Я кажется, влюбилась. Влюбилась в человека, которого ненавижу.

Глава 35

 Знаешь, вот сейчас ты мне Москву не открыла. Видела, как ты смотришь на него, - сонно произносит Света.

- Как? – тихо спрашиваю.

- Влюбленными глазами. Особенно, когда его по телеку показывали. Думала все, сейчас глаза вылезут из орбит и треснет экран моей плазмы от твоего пронзительного взгляда. Ты просто боишься признаться себе в этом. А сейчас выпила, расслабилась. Вот и понесло тебя. Люблю, трамвай куплю…

Глупости. Света явно преувеличивает. Ничего я так на него не смотрела. И не собираюсь смотреть. Просто во мне все закипает, когда я думаю о нем. Вспоминаю, как классно пахнет его куртка, как он вкрадчиво улыбается. Да, теперь улыбаться он будет не скоро. Как постоянно дотрагивается пальцем до кончика носа, когда думает или что-то замышляет. Какую-нибудь очередную каверзную шутку против меня. Юдин-Юдин ты такой же, такой же, как и раньше. Когда мы были с тобой подростками, учились в одиннадцатом классе.

- Как ты думаешь, а он? Чувствует ко мне что-нибудь?  – я лежу в темноте с открытыми глазами и пытаюсь сама ответить на свой вопрос, анализируя его поступки по отношению ко мне.

Света молчит. Я прислушиваюсь, и слышу, как обычно за стенкой сосед монотонно бьет по батареи, а из соседней комнаты – раздается громкое мамино храпение. Причем настолько громкое, что еще один такой залп и занавески на окнах всколыхнуться.