Глава десятая

Борис – освободитель

Жуя мясо у плиты, я увидел спускающихся сверху Франю и местного Мастера. Даже и не мастера как такового, а одного из редких ветеранов, который сумел здесь прожить больше десяти лет. Увидев меня, он остановился, скептически оглядел с ног до головы и пробурчал скорей себе под нос, чем для нас:

– Совсем не выглядит резким… Молодой слишком… – Он двинулся дальше, и уже почти скрывшись внизу, приказным и даже спесивым тоном дал заявку близняшкам: – И мне горячего принесите! Пока будем советоваться и ругаться, перекушу заодно.

Его уже не было видно, когда я остановил кинувшуюся за чистым горшочком девушку и крикнул вслед:

– Эй, ты! Слишком старый и уж точно не резкий! Ты забыл сказать волшебное слово «пожалуйста»! – И, подталкивая уже обеих девиц перед собой, стал спускаться. А когда увидел усаживающегося за стол Ольшина, добавил вполне спокойным, миролюбивым, но безапелляционным тоном: – Здесь рабов нет! И никогда больше не будет!

Я усадил недавних рабынь за стол и сам уселся на прежнее место. Ха! Я тут на смертоубийства иду, борясь с рабством и женской дискриминацией, а какой-то тип, еще со мной и не поздоровавшийся ни разу, будет вести себя как невоспитанное и тупое быдло!

Заело!

Конечно, я понимал, что мой демарш бессмысленный. Как бы мы ни жили дальше и как бы ни складывались отношения в нашем коллективе, девушки обязательно будут заниматься кухней и подавать мужчинам еду без слова «пожалуйста». Потому что иного не дано: охотнику и добытчику – тяготы и риски дальнего похода, а женщине – уход и поддержание домашнего очага. Не станет более сильный человек заниматься ощипыванием курицы, после того как он гонялся за этими курицами несколько часов!

Но мне все-таки очень хотелось сразу определить два русла в наших отношениях. Во-первых, женщины должны почувствовать себя равноправными гражданами нашего нового общества. А, во-вторых, даже такой прожженный циник и приспособленец, как Мастер, должен понять и оценить поворотную веху в своей судьбе. И поменять свое резко приказное отношение, в особенности к представительницам слабого пола.

Ну а пока он не только обиделся, но и порядочно рассердился. И, поиграв со мной в гляделки, сорвался на гневную проповедь:

– Что бы ты о себе ни возомнил, мальчишка, ты должен понимать, что без меня вы не проживете. Причем разговор не идет о годах, вы не протянете и нескольких дней! Без меня вы отравитесь дымом ядовитых деревьев, умрете в коликах от еще более ядовитых травок, не сможете толком выделать ценные кожи или раскроить новую одежду. Я уже не говорю про умение тачать сапоги из такой ценной кожи, которую ты сам принес нам недавно. Вот когда каждый сможет это делать, тогда мы и будем упрашивать наших девушек подать миску с кашей на стол. А пока – об этом и трепаться не стоит. А чтобы ты не подумал, что я против равенства полов, то пусть и ко мне не обращаются как в королевском дворце. Мне сказали: пошей – я сделал. Мне сказали: выбери деревья – я выбрал и пометил. И так – во всем остальном! В нормальном коллективе каждый делает все, что умеет, без всякой неуместной на Дне вежливости. Мы здесь выживаем, а не кичимся друг перед другом хорошими манерами!

Когда он закончил, на долгое время повисла тяжелая тишина. Все приготовленные мною слова оказались неуместными. Впору было извиняться перед стариком, а не дискутировать с ним.

Хотя почему стариком? Это он выглядел так. Не меньше пятидесяти пяти, а то и больше дал бы ему любой встречный там, наверху. А на самом деле мужику было всего сорок один, как поведал нам Сурт Пнявый. То есть жизнь тут, на Дне, достаточно только глянуть на такого вот старожила, явно не сахар!

И что делать дальше? Начну оправдываться – потеряю авторитет. Плевать, конечно, но все-таки неприятно! Начать возражать и настаивать на своем – как бы хуже чего не случилось. Поэтому я решил отвлечься на посторонние мысли.

«Чем эти двойняшки отличаются друг от друга? Как их различает та же Франя? Ответ простой: вон сколько у них мелких шрамиков на лице, и понятно, что все разные. Так что тут большого ума не надо: запомнил парочку самых выделяющихся, вот и нет загадки. Но ведь я вижу, что они были раньше идеально похожи, наверное, даже мать путала… Точно так же, как мои Верочка и Катенька. Но тех я различал превосходно, хоть с закрытыми глазами, только по голосу. А тут я смогу так? Как у меня получалось, ну-ка, ну-ка!.. – Я применил свое умение, которое появилось у меня еще в детстве, после тяжкой хвори. – Ха! Это совсем разные индивидуальности! Их даже слепой распознает, теперь надо только забить в память их голос, и я их никогда не перепутаю…»

Я посмотрел на одну из них:

– Как тебя зовут?