Глава четвертая

Новые пертурбации на дне

Наш бочонок с ромом, никем не потревоженный, так и покоился в выемке у скалы, прикрытый камнями. Еще на подходе к нему я стал подумывать о целесообразности ношения с собой такой тяжести. Хоть у нас и появился носильщик, но не лучше ли его использовать для других, более насущных задач? Кстати, еще следовало разобраться, будет ли он нам лоялен и подчинится ли, когда окажется возле стен родной башни?

По этим вопросам мы и стали с подругой советоваться, остановившись возле приметной скалы. И опять Ксения показала сообразительность:

– Пусть несет ром, так устанет больше. Потом его прикуем за пределами видимости наручниками к дереву потолще, а сами пойдем штурмовать башню, неся бочонок… хм… на моей спине. Если башню захватим, то все равно там оставаться будет нельзя долго. Придется перебираться с освобожденными женщинами куда-нибудь в иное место. И вот тогда нам все носильщики понадобятся. А то и не на одну ходку.

Я кивнул:

– Ну да… Знать бы еще, куда перебираться станем…

– У этого спросим, – указала подруга взглядом на Пнявого. – Будет не только ром тащить, но и на вопросы наши отвечать. Давно здесь, много должен знать.

Так мы и сделали. Водрузили Пнявому бочонок на плечо, зажали его с двух сторон, да и двинулись дальше.

Как ни странно, Сурт на вопросы отвечал, правда, голос у него был безжизненный. Но сведения он сообщил интересные. Ведь во время недавней пьянки нам не то чтобы врали, но зачастую не договаривали, а то и вообще уходили от ответов. Дескать, новичкам много знать не положено, вот вольетесь в наш коллектив – всему обучим.

Вопросы выбирал я и делал это чисто интуитивно. Так, я спросил не о тех, кто остался в «родной» башне самого Пнявого, а о нашем новом знакомом, Емельяне из замка Зуб. Меня очень заинтересовал он сам и условия обитания в его твердыне. И получил весьма исчерпывающий ответ.

Емельян, как и все остальные обитатели Дна, не имел ни фамилии, ни второго имени. Как и все, он носил данное уже здесь или выбранное самостоятельно (это зависело от позиции человека) прозвище. У него оно звучало более чем оптимистично: Честный. И соответствовало сути этого воина. Истинный рыцарь, бесстрашный мститель, отличный товарищ, противник рабства. Емельян оказался чуть ли не единственным из знакомых Пнявого, который открыто и безбоязненно высказывался за предоставление женщинам полной, безоговорочной свободы. И, пожалуй, только за это рыцаря везде не любили, побаивались и кривились у него за спиной. В головах уголовников и прочей швали не умещалось, что можно и на Дне жить нормальным человеческим обществом.

По той же причине и в самом замке Зуб относились к Честному с настороженностью. Начни он устраивать в одиночку революцию, ему бы этого не простили. И, как говорится, один в поле не воин. Подобных борцов за справедливость убирали тихо и беззвучно.

Я понял, что союзник номер один – найден. И перешел на вопросы, связанные с башней 55/14. Следовало узнать: сколько, где, кто, как атаковать и кто представляет наибольшую опасность. И тут не обошлось без сюрпризов. Монотонным, скучным голосом Сурт сказал:

– Ольшин Мастер – самый старый и самый опытный во всей округе. Но командует в башне не он. Всеми делами заправляет Крэч Быстрый. Причем заправляет уже более года, убив во время жестокой драки своего предшественника на посту главного торговца, переговорщика и управляющего.

– А кому же принадлежат рабыни башни? – спросила Ксана.

– Официально их когда-то купил сам Мастер. Но неофициально они сразу принадлежали именно управляющему. Да и во всех обителях примерно то же самое. Рабовладелец, если он не сам занимает пост управляющего, обязан делиться правами на свою собственность с более сильным, пробивным и властным.

– Так что, если Крэч будет убит, то рабыни перейдут к новому управляющему? – поинтересовался я.

– Да, – ответил Пнявый.