— Без вопросов, — ответил тот.
— Шоколадную? — живо полюбопытствовал Гоша.
— Обязательно, — кивнул Курочкин.
Вся эта затея внезапно стала казаться ему весьма сомнительной.
Подумав, он поманил к себе Харкевича.
— А у тебя другого нет? — шепнул он ему на ухо.
— Этот самый спокойный, — так же тихо ответил главврач. — Да ты не волнуйся, он безобидный. Мы ему еще перед уходом транквилизаторов вкатим на всякий случай. Так что будет совсем тихий. Тебе когда надо?
— Еще не знаю, — вздохнул Ефим Валерьевич, поглядывая на Гошу.
Тот, казалось, удовлетворился ответами и теперь сидел в радостном предвкушении обещанного пирожного с конфеткой.
— Гоша, ты будешь хорошо себя вести? — тоном воспитателя детского сада спросил Харкевич.
— Гоша хороший! — охотно подтвердил тот. И, очевидно, для убедительности повторил: — Очень хороший!
Харкевич повернулся к Курочкину, слегка нагнул голову и развел руки в стороны, как бы говоря: ну вот видишь, что и требовалось доказать!
Снова возникла пауза.
Главврач сел в свое кресло, несколько нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.
— Может, хотите какие-то вопросы друг дружке задать? — спросил он. — Ефим Валерьевич?
Курочкин молча покачал головой. Спрашивать Гошу ему было решительно не о чем.
— А ты, Гоша? Хочешь о чем-то спросить?
Гоша заморгал, всячески демонстрируя, что да, хочет, но при этом чего-то мялся, жевал губами.
— Давай, давай, не стесняйся! — поддержал его Харкевич. — Ефим Валерьевич мой друг, хороший человек, обижать тебя не будет.
— А мороженое тоже дадут? — наконец застенчиво поинтересовался Гоша.