Даша слушала, как он моется, опять ждала.
Наконец Кирилл вернулся, сел в кресло, закурил.
— Ну, говори же! — не выдержала она. — А то я сейчас просто умру, и все.
— Нет, не надо, не умирай. Рановато пока, — усмехнулся он. — Не знаю, как тебе сказать. В общем, все, о чем я думал, подтвердилось. Он — маньяк! Причем не просто, а совсем сдвинутый, с сексуальной патологией.
— То есть? В каком смысле?
Даша судорожно проглотила слюну, приоткрыла рот, что свидетельствовало о предельном внимании, с которым она слушала.
— В самом прямом. Когда я туда зашел, в квартиру, дверь в соседнюю комнату была открыта. Оттуда свет шел. Я осторожненько заглянул, а он там. Петлю делает.
— Какую петлю? — не поняла Даша.
— Обыкновенную. Из вот такой толстой веревки, — показал он.
— Зачем?
— Подожди, все по порядку. Короче, он делает петлю, а одет в женское платье. Синее, с оборочками. Я это платье сразу узнал. Это платье той самой портнихи, Курочкиной. Она его еще нам со Светкой показывала, гордилась очень. Я ее в нем видел, ошибиться невозможно.
— Господибожемой! — Даша прикрыла ладошкой рот. — Так это что же…
— Вот именно. — Кирилл криво усмехнулся. — Он Курочкину и грохнул, никаких сомнений нет. Тут, видимо, какие-то сложные комплексы. Она же Эльвиру обшивала, сестру его. Может, он приревновал или еще чего… А может, ему так это платье понравилось, что он не стерпел. Кто их разберет, этих гомиков? То, что они из-за какой-то шмотки убить могут, это известно. У них же этот… вещизм… или, как его,
— Вот гад! Ну, а дальше что было? — волнуясь, выдохнула Даша.
— Дальше он петлю сделал и стал ее к люстре присобачивать. Я понял, что он собирается повеситься…
— Да ты что! — ахнула она. — И что же?
— А то, что в этот момент у меня телефон завибрировал.
— Это я звонила. Потому что машина вернулась. Хотела тебя предупредить.
— Ну да, я так и понял. Только ответить не мог, я там дыхнуть боялся. Я же буквально в нескольких метрах от него стоял. Так что я мобилу тут же отключил.
— Ясно. — Даша снова сглотнула. — А потом?