Не успел Никита подойти поближе к синим фургонам, как невесть откуда возникла и шагнула ему навстречу молодая цыганка, одетая в полном соответствии с положенным ее народу костюмом. А именно были на ней стоптанные сапоги, цветные юбки, растянутая шерстяная кофта неопределенного оттенка. Довершала сей наряд небрежно наброшенная на плечи вишневая шаль.

— Давай, дорогой, погадаю, — вкрадчивым голосом обратилась к нему цыганка. — Всю правду тебе расскажу, не пожалеешь.

При этом она пристально разглядывала Никиту своими черными цыганскими глазами.

Никите подобное неожиданное предложение, равно как и внимательное рассматривание его личности незнакомой цыганкой, крайне не понравилось. Не то чтобы он всерьез боялся цыганок, но как-то с детства сторонился их, избегал прямых контактов, интуитивно чувствовал опасность, исходившую от этих необычных, ярко одетых, шумных женщин.

— Не, не надо, — стесняясь, буркнул Никита и сделал шаг в сторону, чтобы обойти нежелательную особу.

Но цыганка тут же проворно заступила ему дорогу. Никита разглядел, что она не так уж и молода, как ему поначалу показалось, отчего чувство неловкости только усилилось.

— Зря отказываешься, дорогой, — искренне посетовала цыганка. — Я вон по глазам вижу: ждет тебя вскоре неожиданная встреча, она тебя и осчастливит, и погубит. Хочешь, подробно расскажу, как тебе погибели избежать? Позолоти ручку, не скупись, себя же обезопасишь.

Никита упрямо покачал головой. Ни про какую гипотетическую погибель он слушать всякие сомнительные советы не желал.

— Не, не надо! — снова повторил он. И, сделав над собой усилие, твердо произнес: — Я не хочу!

— Что ж, дело твое, — насмешливо процедила цыганка, не двигаясь при этом с места. — Не хочешь — как хочешь. Тебе жить. Вспомнишь меня еще, только поздно будет.

— Это что там, цирк приехал? — спросил Никита. — Шапито, что ли, ставят?

Он, собственно, и так видел, что цирк, а спросил, просто чтобы уйти от неприятного разговора.

Тут-то и выяснилось, что он опять попал впросак.

— Ага, как же, цирк! — с откровенной издевкой ответила гадалка. — Видишь, сплошные клоуны вокруг бегают…

Никита на это ничего не сказал, только несколько обиженно потянул носом.

— Размечтался! — криво усмехнувшись, продолжала тем временем цыганка. И совершенно уже оскорбительным тоном, каким разговаривают с несмышлеными младенцами, добавила: — Зверинец это.

— Что за зверинец такой? — поразился Никита, никогда доселе ни про какие разъезжающие по городу зверинцы не слыхавший.

— Самый обыкновенный! — все столь же язвительно заметила его малоприятная собеседница. — Со зверями! — И пробурчала что-то еще невразумительное и явно крайне недоброжелательное в его, Никитин, адрес.