Я медленно опускаю ее и позволяю почувствовать мой член. То как она прыгнула ко мне в объятья, было чертовски невинно. Разве она не знает, что я легко могу прижать ее к полу и взять то, что хочу? У этой девушки нет чувства самосохранения.

— Не за что. — Я делаю шаг назад и подхожу к своему столу. Мне нужно держаться от нее подальше, потому что не могу себя контролировать.

Прошлая ночь была адом на земле. Никогда в жизни мне не бросали такого вызова. Это не я. Не тот, кто я есть. Я не из тех, кто охотится на молоденькую девочку и для собственного сексуального удовлетворения обходит систему, которую поклялся защищать. Вчера вечером я пытался убедить себя, что произошедшее в моем кабинете было ошибкой, и это никогда не повторится. Но каждый раз, когда закрывал глаза, я мог думать только о том, как трахнуть эту маленькую щелку, которой она дразнила меня. Проклятая Нора Вон и ее гладкая кожа на совершенном, зрелом теле.

Я перекладываю какие-то бумаги и притворяюсь, что читаю их, когда все, что я хочу сделать, это пробить кулаком стену, чтобы не трахнуть ее прямо на моем столе. Могу поспорить, что она, черт возьми, забеременеет в первый же раз, как я вставлю в нее свой член, и от мысли о незащищенном сексе с ее юной киской мой член оставляет на костюме мокрое пятно. Он не перестает истекать спермой с тех пор, как я почувствовал ее вкус во рту.

— Что ты хочешь, чтобы я убрала? — спрашивает она, раскачиваясь на носочках.

Я вижу ее соски сквозь белую хлопковую рубашку и понимаю, что на ней нет лифчика, и то, что я хотел бы, чтобы она очистила прямо сейчас, — мои яйца.

— На столе позади тебя лежат кое-какие папки. Расставь их в алфавитном порядке в нижнем шкафу.

Я не нуждаюсь в этом, но должен был что-то сегодня придумать, чтобы она могла остаться здесь со мной. Я вытащил файлы этим утром и перепутал, чтобы ей часами пришлось разбирать их.

— Конечно, — говорит она и разворачивается.

Я наблюдаю за ее задницей, как за церемонией открытия Олимпийских игр, и все, что хочу сделать — получить золотую медаль по охоте за ее совершеннолетней щелкой.

Прежде чем осознаю, что делаю, я уже провожу рукой по своему паху, пытаясь найти хоть какое-то облегчение. Она этого не знает, но вчера вечером я пробрался к ней в комнату, чтобы наблюдать за ней. Я был полностью обнажен, мой член был смазан и блестел, как Полярная звезда, когда я стоял рядом с ее кроватью и дрочил. Она была в моем доме, так что вполне могла быть моей собственностью. По крайней мере, так я себе говорил.

Кто-то может спросить, как я спал ночью, но я глаз не мог сомкнуть, так что пошли они.

Я смотрю, как она подходит к папкам и берет стопку. Затем, как я и предполагал, она встает на четвереньки перед шкафом и начинает приводить бумаги в порядок.

— Спусти джинсы, — говорю я сквозь стиснутые зубы, сердито дергая себя за ремень.

Она оглядывается через плечо, и ее глаза округляются, когда она смотрит на меня, но потом просто облизывает губы.

— Сейчас же! — рявкаю я и смотрю, как она садится и делает то, что я прошу.

Я обхожу стол, чтобы подойти к ней поближе. Расстегиваю брюки и вытаскиваю член, пока она медленно спускает джинсы вниз по бедрам. На ней стринги, и я издаю гортанный стон, когда все мое тело напрягается.

— Их купил тебе дядя? — спрашиваю я, когда она наклоняется вперед, упираясь руками в пол и задирая задницу вверх.