— Знаешь что, Бен Разар, самое смешное, что ты принёс в жертву не христианку. А единственную иверку среди нас. Она — твоя соплеменница! Так что — не видать тебе праздника. И твоим единоплеменникам тоже. Никогда. А что касается суда — то не думаешь же ты, что за нападение на подданного арийского государства тебя будет судить местный суд?
Раввин забился было в истерике, на губах выступила пена.
— Этих всех — к нам.
Старший группы шагнул навстречу Отто:
— Она — иверка. Это их внутреннее дело.
— Ей дали гражданство.
Командир молча отступил назад и кивнул подчинённым, те быстро поставили захваченных на ноги, раскинули портативные ворота, заискрилась темнота. Первая пара шагнула в черноту, таща за собой беснующегося Бен Разара, вторая, третья… Внезапно последний извернулся в руках охранников и успел выкрикнуть за секунду до того, как его поглотила тьма:
— Она ничего не сказала! Ничего! Только смеялась нам в лицо и твердила, что ты — отомстишь!
— Она права. Но вы — не будет вам пощады, пока я не уничтожу вас ВСЕХ!..
Глава 20
…- Мне искренне жаль, Отто.
Гюнтер положил парню руку на плечо, и тоже посмотрел в окно, возле которого застыла мрачная фигура.
— Мне повезло уже на второй половине жизни. Рани — она просто чудо!
— А что потом? Ты не сможешь привезти её к нам, и рано или поздно придётся открыться… Простит ли она тебя?
— Она меня любит. И потом, я же не обманываю её. Я — это я. Ты прекрасно знаешь, что я не беден и у нас. Моя семья…
— Я знаю, герр рейхсмаршал.
— Не думаю, что будут какие то сложности, мальчик мой. Я действительно очень люблю её. И думаю, что Верховный позволит.
— Надеюсь.
— Ты как вообще?
— Не знаю. Мне… стыдно признаться, но мне не хватает её. Мы ведь вместе работали почти год. Не пойму, то ли это привычка, то ли…