Король моргнул и задумался.

— Нет. Я передам послание на словах, — сказал он.

— Одну минуту, сир. Я приведу посыльного, — ответил Каерис и развернулся.

Лорис снова посмотрел на Херека, но лицо прайм-офицера сейчас ничего не выражало. Солдат стоял по стойке «смирно».

— Я пойду проверю солдат, сир, если вам ничего более не требуется.

Король кивнул. Было ясно, что Херек не одобряет риск, а рисковать придется и человеком, и лошадью. Ведь нужно ехать в темноте под надвигающейся грозой — просто ради того, чтобы Лорис еще раз мог сказать королеве о любви. Но ему было необходимо с ней связаться. После сцены с воронами требовалось успокоиться, а связь с Элиссой, пусть пока и односторонняя, пойдет на пользу.

Гроза надвинулась гораздо быстрее, чем думал кто-то из отряда. Единственным утешением оставалась луна, которая на мгновение появлялась из-за туч и тускло светила, пробиваясь сквозь моросящий дождь. Солдаты пристроились под каменным навесом, дающим хоть какое-то укрытие. Они прилагали большие усилия, чтобы костры не потухли. Угольки постоянно приходилось помешивать, раздувая огонь. Лошади беспокоились, и многие из сопровождающих стояли рядом с ценными животными, поглаживая и разговаривая с ними, пока бушевала гроза.

Херек сидел рядом с монархом и убежал его поесть. Лорис скорее по привычке, а не из чувства голода пожевал вяленого мяса — времени было недостаточно, чтобы приготовить горячую пищу. Однако он обрадовался вину. Король пил жадно, чтобы приглушить печаль. Когда он осушил второй кубок, прямо над головой прозвучал сильнейший раскат грома. Все люди повернулись к животным, за исключением короля, который отсутствующим взглядом смотрел на отдельно стоящее вдалеке дерево. Он едва различал его в тусклом свете. Дерево, стоявшее на небольшой возвышенности, гнулось под сильными порывами ветра, но всякий раз гордо выпрямлялось.

Король уже какое-то время глядел в ту сторону, не делясь ни с кем своими мыслями. Теперь он злился на себя за то, что рискнул отправить посыльного в такую погоду. Лорис горько сожалел о принятом решении.

Внезапный сильный раскат грома сопровождался яркой вспышкой молнии, которая на несколько минут осветила все небо. Создавалось впечатление, будто длинный яркий палец протянулся по небу. Небеса нанесли яростный удар по дереву, оно раскололось на две части и загорелось. Это заметил только король. Сильный дождь тут же загасил огнь. Лорису показалось, будто кровь в его венах на мгновение застыла, пока он наблюдал за происходящим.

Херек снова повернулся к королю:

— Гроза совсем близко, сир.

Прайм-офицер увидел, что король тупо смотрит вперед, слегка приоткрыв рот. Очевидно, он испытал шок. Херек проследил за направлением взгляда Лориса, пытаясь понять, что так поразило монарха. Наконец, он увидел, что привлекло внимание повелителя. Одинокое дерево, которое стояло так гордо и так крепко держалось, единственное на небольшой возвышенности, теперь треснуло и начало тлеть.

Херек снова перевел взгляд на Лориса, и у него засосало под ложечкой.

— Сир, — мягко произнес прайм-офицер.

— Это самое худшее из всех дурных предзнаменований, Херек, — король говорил тихо, и в его голосе слышался страх.

— Ваше величество…

Херек надеялся, что ему удастся развеять чары, повисшие в воздухе после разрушения дерева руками Сонма. Но сказанное было правдой: самым страшным из всех предупреждений считалось разрушение дерева богами. Если ты становился свидетелем такого зрелища, то оно не предвещало ничего хорошего. Прайм-офицер пытался придумать, что бы такое сказать, чтобы успокоить короля, но подходящих слов не нашлось.

В конце концов, ему на помощь пришел сам король. Голос Лориса звучал обреченно:

— Боги обратились ко мне, Херек. Сегодня днем они послали мне предупреждение с воронами, а теперь, похоже, отправили еще и напоминание.