— С окна под крышей. Там никто не живет.

Историк пытался не отставать, но все же запыхался и двигался медленнее.

Вход на крышу оказался открытым. Здесь велись ремонтные работы и воняло краской. Повсюду валялись доски. И прямо посредине чердака стояли мешки с цементом.

Я даже в мешках порылся, весь покрываясь серым налетом и пылью. Ни одной живой души тут и в помине не было. Выйти из подъезда преступник или сообщник преступника не мог. Быстро спуститься с крыши тоже, я проверил.

Но у него оставалось время быстренько спуститься в одну из квартир.

— Так что ты хотел мне сказать? Почему приехал? — напомнил историк, когда мы вышли на улицу.

— Яков Семенович, вы часто делаете заказы у реставратора, дяди Амелии?

— Бывает иногда, а что? — удивился вопросу.

— Мой вопрос связан с вашим последним заказом на шкатулку. Мама давно просит сережки ее прапрабабушки восстановить, семейная реликвия, но вид потерян.

— Алексей, профессионал своего дела, хоть и любит поворчать, — принялся расхваливать, — Все коллекционеры города с ним знакомы, если заказывать, то лучше у него. Тем более, он дядя твоей девушки.

— А вы знакомы с коллекционерами? Возможно, знаете каналы сбыта старины?

— Ой, нет, я не настолько любитель. Мне иногда дарят студенты вещицы, которые я прошу для музея. После восстановления, чаще всего их туда принимают.

— Вы просто помогаете или потому что дружите с директором со студенческих времен?

Историк заметно напрягся.

— Точнее будет назвать, дружили. Платон, говори со мной прямо, я пойму, — опустил на переносицу очки и пристально уставился.

Разговор получился долгим, но полезным для меня…

До самовара и общения с историком немного другая идея была, так сказать, предварительная. Но теперь я на прицеле и заставляю кого-то сильно нервничать. Потому и откладывать операцию некуда.

В дом я вошел через свой вход, радуясь, что незаметно прокрался.

Скинул на пол куртку в налете от цемента, прошел дальше и притормозил.

В моей гостиной на диване спала Амелия. Свернулась калачиком и тихонько посапывала.