— Сам полетишь? — спрашивает Ульяна.

— Пожалуй, воспользуюсь услугами опытного водителя, — убирая ухмылку отвечаю я.

Ульяна закатывает глаза, становлюсь позади неё, на что девушка не имеет никаких возражений. Видимо пересмотрела наше сотрудничество в табелях и рангах. Конечно, теперь она целиком и полностью моя. На что только не пойдёшь, ради сохранения семьи?

Руки смыкаются на талии Юсуповой и мы летим вдогонку за удаляющейся точкой в виде Суворовой и её горе куратора.

Путь не близкий, приходится провести в полёте не меньше трёх часов.

Тело затекает, энергетический запас проседает, но это мелочи, приходилось мне проводить в небе много больше.

На этот раз нас закидывает далеко от столицы, если поместье Юсуповой и её небольшой посёлок выглядел современно, то новая локация будто выросла из прошлого.

Небольшие домики с двускатными крышами, многочисленные и приземистые, будто грибы. Поодаль река, как же без неё, одно из правил основания любых населённых пунктов.

Останавливаемся на площади и к нам тут же направляется высокая легконогая дама в возрасте. На вид ей около сорока, лицо тронуто возрастом, волосы с проседью собраны в пучок, на глазах очки. Одета в джинсы и майку, подчеркивающие хорошо сохранившуюся фигуру. Правая рука перемотана бинтом с пятнами бурой крови, выступающими через него.

— Мы вас заждались, — говорит она, мягко улыбаясь, стоило нам сойти с клинков. Подходит ближе и подаёт руку Ульяне. — Целестина, просто Целестина.

— Ульяна. Нас направили по причине пропажи людей, расскажете, что к чему? — скучающе спрашивает Юсупова.

— Лучше покажу, — женщина хмурится и предлагает пройти за ней.

Мимо проезжает запятнанный грязью автомобиль, какие-то мужики в форме камуфляжного цвета ломают глаза, пытаясь незаметно высмотреть, кто к ним пожаловал.

Редкие прохожие тоже сворачивают голову. В центре площади водоколонка, куда они и держат путь, переговариваясь между собой.

Мы идём вдоль улицы, путь не далёкий, останавливаемся возле высокого деревянного забор. Со двора брешет пёс, выполняя свой долг, гремит цепью и захлёбывается в праведном гневе.

Целестина по свойски открывает дверь и входит внутрь.

— Полкан! Фу! — приказывает она, пёс при виде знакомого лица виляет хвостом, но ненадолго, при виде нас снова срывается на лай, но его уже плотно держат за ошейник.

— Идите к дверям дома, сами увидите… — говорит женщина, продолжая удерживать собаку. — Как пройдёте двор, я догоню.

Мы дружной компанией идём к сараю. Издалека замечаю длинные следы когтей на двери. Сама дверь сначала показалась целой, но когда Веня хватается за ручку, чтобы открыть, оказывается, что она висит на одной петле.

Не совладав с дверью, куратор едва не остаётся под ней, но на выручку приходит Ульяна, придерживая массивную плиту из дерева, обитую кожей и металлическими клёпками.