– Нет. На основании приказа трёх глав все военные преступления наказанию не подлежат. И вам это должно быть известно. Разбираться будем после того, как покончим с нынешней угрозой. Если у вас есть желание его наказать, вызовите его на Арену справедливости или придумайте что-нибудь ещё. Но не противоречащее уставу. Иначе я буду вынужден наказать вас.

– Понятно… Тогда я подумаю, что можно сделать… – Она сглотнула. Затем дрожащей рукой отдала ему честь, как принято в кланах, развернулась, вышла из кабинета, не спрашивая разрешения.

Генерал наклонился к интеркому:

– Лиэй, пожалуйста, вызови ко мне командира второй роты пятого батальона десанта майора Иванченко.

– Будет сделано, сьере генерал. Как срочно?

– Чем быстрее, тем лучше.

Крики и тупые удары, раздавшиеся в приёмной, заставили его сорваться с места и в могучем прыжке преодолеть расстояние от стола до двери. Рванул её на себя и увидел: по полу катались двое – мужчина в форме Империи и та самая второй лейтенант, вцепившаяся в майора. Саури шипела, словно разъярённая пума, а майор молча отрывал её руки, впившиеся ему в горло.

– Убью! Убью! Всё равно убью!

– Дура! – прохрипел кое-как тот.

Рогов, выждав момент, когда саури окажется сверху человека, резким рывком оторвал её и отшвырнул к стене. Лиэй не растерялась, ухватив пребывающую в бешенстве женщину в глухой захват.

– Прекратить немедля!

Майор уже поднимался, принимая боевую стойку. Затем, словно очнулся, вытягиваясь по стойке «смирно». Длинные алые полосы, набухающие кровью, тянулись по левой щеке. Ого! Ещё чуть-чуть, и он бы остался без глаза!

– Прошу прощения, господин генерал.

– Вы…

– Майор Иванченко, пятый батальон…

– Вторая рота, – кивнул Пётр. – Понятно. Вы-то мне и нужны. За мной. – Развернулся к кабинету, но тут же бросил взгляд на Лиэй, всё ещё удерживающую саури, хотя та уже отключилась. – Отпусти её. Приведи в чувство, и тоже ко мне.

Адъютант кивнула. Мужчины прошли в кабинет. Знаком предложив майору сесть, Рогов сунул ему в руки рапорт саури:

– Ознакомьтесь.

Тот пробежал глазами крючковатые письмена, тяжело вздохнул:

– Понятно… И что дальше?