— Я пока не стану говорить о том насколько тяжело карается преступление связанное с покушением на жизнь полицейского офицера.

— А сержант это уже офицер?

— В данном случае это неважно, Тим! Но, как я уже заметил, отложим это на потом. Сейчас меня больше волнует твой нехороший интерес вот к этой крайне мутной и темной личности.

Экран моргнул, на нем сама собой появилась фотография «темной личности».

Если фото увидит случайный зритель, он подумает, что я вывел на экран изображение своего милого доброго дедушки. Именно такое впечатление у него сложится при виде улыбающегося полного лица с крупными губами и открыто смотрящими зелеными глазами в ореоле добрых морщинок. Возраст около семидесяти на вид, а на самом деле сорок два.

Именно этого мужчину средних лет с внешностью старика я намеревался прикончить в самое ближайшее время. Он смертник. Совершивший такое, что казнь через расщепление слишком мягкое наказание для этого никчемного ублюдка с добрым личиком!

До вынесения заочного приговора, до совершения преступления, этот мужичок работал слесарем ремонтником на космостанции серии Радуга Севен, висящей рядом с одной из трех лун планеты Хеллианз. И слесарил Микки Доуз не где-нибудь, а в детском саде, где и перепутал две трубы, после чего в детские спальни во время тихого часа хлынул ядовитый технический газ. Какой-то там химический агент… не выжил никто. Ни детишки, ни воспитатели. Умерли и животные из живого уголка.

Почему Микки Доуз так нехорошо поступил с детишками?

Он психопат? Выполнял заказное поручение? Не любит шума, а детишки слишком сильно орали? Ему просто было скучно?

О нет. Этот мужик с остатками былой красоты на лице просто тихий алкоголик. Настолько тихий и нормально себя ведущий, что никто и не замечал что ремонтник постоянно под весьма сильным градусом. И вот он итог. Массовая душегубка в детском саду. Пока суд да дело, разом протрезвевший Микки Доуз успел свалить с Радуги на подвернувшемся корабле. И на долгие годы ушел от ответственности. Но пить не бросил — на свежей фотографии видны покрасневшие и нездорово блестящие глаза, толстые губы выпячены в пьяной усмешке довольства.

Такого ублюдка я убью с радостью.

Есть лишь одна проблема — здесь на Невезухе, не особо скрывавшийся Микки Доуз, сумел удивительнейшим образом изменить свое амплуа с роли неудачника алкоголики и невольного массового убийцы на роль мелкого, но лидера. Более того — имел довольно сильный авторитет среди своих шестерок.

И самое плохое — мы не знали, как именно бывший никчемный алкоголик детоубийца внезапно достиг подобных высот. Криминальный авторитет мелкого пошиба. И очень жестокий авторитет — в станционной инфо-сети нашлись упоминания об устраиваемых Микки Доузом абсолютно нелепых и крайне жестоких забавах. Смертей не было. А крови более чем достаточно, равно как и переломов, вывихов, потерей пальцев.

Пальцы это вообще фишка… или тут уместней будет слово «фетиш». Короче говоря Микки Доуз обожал пальцы. Даже не сами пальцы, а процесс их отрезания и что самое главное — смачное бросание их в стену. Бросал самолично, со странным утробным всхлипом и дикой улыбкой на перекошенном лице. Обычно все происходило по уже накатанному сценарию. Бралось два конченных мужика — вконец спившихся или сколовшихся, согласных на все ради небольшой суммы кредитов. После чего их обучали игре в Блек Джек и заставляли играть, где ставкой была одна фаланга любого пальца. И оба несчастных играли до тех пор, пока у один из них не проигрывал три целых пальца — средний, указательный и мизинец. Вот тогда в дело и вступал мистер Микки Доуз, бравший в руки кусачки и поочередно отнимавший у неудачника проигранные пальцы. Затем все три пальца кидались со шлепком в стену — и либо прилипали там, что случалось крайне редко, либо падали на пол. После чего забава кончалась, а Микки заваливался в бар, и начинал пить по черному, не просыхая день или два. Зачастую спустя определенный промежуток времени в бар прибывали вызванные медики, вкалывая допившемуся авторитету ударную дозу медикаментов и вытаскивая его с того света.

Мне плевать сколько бутылок виски или бурбона успевал высосать гребанный детоубийца Микки Доуз прежде чем начинал видеть глюки. А вот три отрезанных пальца брошенных в стену… это и звучит-то дико бредово.

Что за безумный ритуал? И проводится не менее четырех раз в год — то есть регулярно.

Слухи по Невезухе ползут испуганные — пальцы ведь на самом деле отрезают, но в чем-то позитивные — ведь Микки Доуз честно платит уговоренную сумму победителю и дает немного кредитов проигравшему — на лечение культяшек и пару бутылок виски или другого крепкого алкоголя. Поэтому беспределом данные действия назвать никак нельзя. Это честная игра по ставкам и призы честно выплачиваются. Никого не убивают и силком за игровой стол не сажают. Поэтому и претензий к бывшему алкоголику Микки нет ни у кого открытых от его соседей по ремеслу.

Но и это еще не все — я ведь не зря заставил ворчащего Лео шерстить всю имеющуюся информацию по Микки на предмет его «возвышения». Микки Доуз не имеет «героического» прошлого. Он не гангстер скрывающийся от Гроссов и сил правопорядка. Он не мафиози. Не наемник. Микки Доуз тихий бытовой убийца детей. А таких в преступной среде не любят обычно — ведь там люди с определенными понятиями и кодексом чести.

Поэтому итог у меня выходил странный. Сначала Микки пахал ремонтником и не просыхал, затем случайно уморил детишек вместе с воспитателями, затем сумел скрыться — что уже непросто — и наконец осел здесь и быстро «поднялся», подмяв под себя небольшую часть одного станционного коридора — автоматическую прачечную, несколько прилавков с хотдогами, бурито и шаурмой, плюс крохотный бар с дешевым алкоголем. Вот и вся его империя. Здесь он правил, здесь он царил. Проводил свои дикие ритуалы с игрой и отрезанием пальцев. Здесь же и пил — в баре. Там же пили его подчиненные.

Вопросов очень много…