- Расскажи мне что случилось,- прошу я.

- В нескольких отелях. Принадлежащих хозяину произошли пожары, - докладывает охранник. И мои иллюзии. Что это был не поджог, тают в ледяном воздухе, как вчерашний утренний туман. – Алекс думает. Что это дело рук Олега.

- Но ты не веришь в это?

- У него не хватит на это сил,- металлическим голосом отвечает Лис. Я смотрю за его широкую спину и выижу Эмму Владимировну. Она взволнована, но старается держаться. Представляю, как страшно ей. Она боится за сына. Это самый ошеломительный страх – страх за своего ребенка. Мои губы дрожат, и я ненавижу себя за это. Воспоминания парализуют. Я виновата во всем. В несчастьях этих людей. Я Виновата. Тошнота поднимается к самму горлу, и я едва сдерживаю позывы к рвоте.

- Что с тобой, девочка? – голос матери Алекса пропитан неподдельной заботой. И от этого мне еще гаже. Она не должна меня жалеть, не должна сочувствовать. Ведбь я разбила их устоявшийся мир своим появлением.

- Мне нужно прилечь.- говорю дрожащим голосом, стараясь не разрыдаться. Никто меня не задерживает. Не идет за мной. Я двигаюсь по знакомому коридору, и точно знаю конечную цель моего путешествия. В кабинете Алекса все так, как и было, когда я была тут в последний раз, за исключением моей фотографии в золотой рамке, стоящей на огромном палиссандровом столе. Интересно, откуда она у него. Я не помню. Чтобы мы фотографировались. На снимке я улыбаюсь, и мне вдруг кажется, что эта фотография из прошлого. Тогда, когда я еще была свободна от памяти.

Провжу пальцами по рельефной окантовке, вдыхая запах моего хозяина, пропитавший каждый миллиметр пространства.

В этот раз я не позволю Арсеньеву победить. Отдергиваю руку от моего изображения. Я знаю, что она следует какому то своему плану, как и всегда. Что будет. Если самая важная его часть исчезнет? Я не знаю, но надеюсь, что Женька просто оставит свою жертву, переключившись на мои поиски. Так и будет. Слишком хорошо я знаю своего мужа.

Сейф я нахожу сразу. Видела его, когда помогала Алексу с документами. Руки трясутся, когда я ввожу код, очень надеясь, что он такой же, как и код доступа в комнату с диско – шаром. Из груди рвется хрип, когда дверца сейфа с тихим щелчком открывается. Алекс не боится никого в своем доме, потому и не заморачивался особо с шифром замка. Я рассмаоиваю лежащие на полках сейфа пачки денег, футляры с оружием, какие то документы и безделушки. Явно принадлежащие разным женщинам. Они дешевые и у меня возникает странное чувство брезгливости при их виде.

Деньги, которые полагаются мне по контракту, складываю в сумку, которая так и болтается у меня на плече. Их должно хватить, даже с учетом того, что я перечислю часть из них девочке, пострадавшей от рук Евгения, как я и обещела. Ее адрес, написанный на салфетке до сих пор лежит в отделении моего кошелька. Последняя пачка банкнот слишком глубоко. Я тянусь за ней. И нащупываю спрятанную в самом дальнем углу сейфа толстую книгу. Точнее, это скорее фотоальбом с полями для заметок.

На первой странице фото женщины. У нее его глаза, тот же тонкий нос. И я чувствую слезы, подступающте к горлу. Вытаскиваю фото из прозрачного кармашка. Оно единственное, что осталось у Алекса от его матери. За ним сложенный в четверо тетрадный лист. На котором корявым почерком написано:

Я люблю тебя так, что наверное умру. Ты не вернешься никогда, и мне так больно. Ты не увидишь, как я вырасту. Обещай, что будешь присматривать за мной со своего облака. Я вырасту и построю свой дом. В нем никогда не будет холодно. И будет много еды. Я люблю тебя, мама.

Слезы катятся по моим щекам. Мне хочется позвонить Беркуту, рассказать ему о нашем ребенке. Сказать о моей любви. О том, что я такое. Он сильный, он все сможет исправить. Перлистываю страницу, в надежде заглянуть в душу моего хозяина и замираю на месте.

Зверушка Лина.

На фото грязная женщина. Она даже мила, если бы не это порочное выражение на хорошеньком личике.Волосы свисают грязной паклей. Глаза без зрачков – девушка наркоманка. На втором фото она в шикарном платье, скалит в объектив отбеленные зубы. Но хищное выражение так и осталось. Его не смыть никакими средствами, не замазать косметикой.

Последнее фото – Лина связана, из ее глаз текут слезы. Узнаю сиденье автомобиля, на котором лежит несчастная. Мне становится страшно, еогда я читаю последнюю строчку.

Лины нет больше.

Под надписью дата.

Зверушка Анна.

Все то же самое. Снимки, последняя дата, надпись.