— Никогда еще от меня женщины в испуге не сбегали. Чаще они хотят остаться, и очень этим решением довольны.

Прозвучавший в голосе намек, встряхнул.

Он ударил плетью по позвоночнику, заставив меня вздрогнуть и нечаянно стукнуть ножкой бокала о край тарелки, заполнив комнату звонким звуком.

— Извините.

Мадлен даже не обратила внимания, лишь на секунду отклеив взгляд от лица пустынника, а вот Тайпан напротив, прищурился, наблюдая за моей дрогнувшей ладонью.

— Самонадеянно, — продолжая откровенно кокетничать, Мадлен повела темной бровью, ясно дав понять, что не верит пустыннику.

Или же просто-напросто делает вид, чтобы затащить его в свою кровать и убедиться в сказанном!

Ревность.

Она горячим холодом пробралась в вены, отравляя их кислотой. Поднялась к горлу колючим комом, оцарапав по пути все ребра, и рисуя на них болезненный пульсирующий узор, мешающий дыханию.

Никогда еще меня так сильно не захватывала эмоция, которую я в априори недолжна была испытывать!

— Простите, я, пожалуй, пойду к себе. Невыносимо устала.

— О, милая! — елейно протянула Мадлен, кажется даже обрадовавшись моему уходу. — Конечно иди, отдыхай! Приятных снов, дорогая!

— Я провожу госпожу, — Ворон неожиданно поднялся следом, обгоняя меня и предлагая локоть. — Соглашусь, день был нелегок.

— Ох, вот я наконец и услышала ваш чудный голос! Что ж, кто я такая, чтобы лишать вас сна? Доброй ночи.

— Доброй ночи, — стараясь сохранять улыбку, я на подгибающихся ногах покинула столовую, губительно сильно опираясь на предложенную опору.

И только когда мы оказались на втором этаже, и растягивать губы в улыбке уже не было необходимости, Ворон неожиданно притянул меня к стене.

— Не доверяй ей.

— Что?

— Не доверяй своей сестре.

— Почему?