– С кем общался? – спросила она. – Чему научился?

Господи, порой я ею и впрямь восхищался.

– Тай такой-то из ИДПП. Карл какой-то из «Потребительских решений». – Я решил, что визитки лучше пока припрятать.

– М-да, весьма специфично.

– Ничего нового, – признал я.

– У нас есть способы тебя разговорить… – Карла повернулась ко мне и сощурилась. – Говорят, ты представляешься главой отдела, Коэн.

– Это не я, это Алек. Ты же знаешь его подходцы.

– Да, но твоих подходцев я пока не знаю, Джейми.

Лицо в нескольких дюймах от меня, и тяжело дышит. Поменяйся мы полами, я бы как пить дать выиграл иск о сексуальном домогательстве. Но я терпел ее авансы, поскольку они давали мне повод в ее присутствии возбуждаться – что я, собственно, и делал. К тому же не исключено, что я просто похотливый кобель и все понимаю превратно. Может, для меня каждый ее жест – подначка, потому что мне трудно подчиняться женщине. Красивой притом и знающей о технологиях меньше моего.

О"кей, я хотел ее тело, но ее должность я тоже хотел.

– Ну как, похвасталась акциями этой вашей домашней безопасности? – спросил я. Не стоило издеваться над ее работой, но я ужасно напрягся, и так получилось.

Все в фирме, и Карла в том числе, прекрасно знали, что я думаю насчет последнего ее проекта, для которого «МиЛ» выступал андеррайтером. Я думаю, что он недальновиден и обречен на провал. Компания «МойПривратник.com» запатентовала программу для настройки домашних систем безопасности через Повсеместно Протянутую Паутину. Скажем, человек сидит в конторе, а к нему домой пришли: на экране выскакивает окошко с фотографией гостя. И дальше пользователь может удаленно впустить в дом родственника, друга или курьера. Система даже позволяет создавать «виртуальную подпись». Требуется специальная видеокамера: через последовательный порт подключаешь ее к домашнему компьютеру и направляешь на дверной проем. Согласно бизнес-плану устройство высылается подписчикам бесплатно, если те позволяют фиксировать имена гостей и собственные решения в базе данных компании для маркетинговых исследований. Таким образом, за юзера платишь 470 долларов с лишним, а прибыли – ноль.

– Это не хвастовство, – окрысилась Карла. – Это называется разрешительный маркетинг. Сетевые факторы. Все программируют системы безопасности по нашим стандартам, и можно людей как угодно изучать. Реклама, специальные предложения, широкополосные сети. – Она приосанилась. – Это честная игра, Коэн, и лучше бы ты ее не портил.

– Прости, Карла, но мне трудно представить, как этим прибамбасом пользуется моя мать.

– И ты прости, Коэн. Не думала, что твоя интернет-стратегия основана на потребительском спросе жены раввина в возрасте за полтинник.

Вот гадина. Насчет жены раввина особенно. В последние месяцы в газетах все чаще пишут, что сторонники левых убеждений или религиозные (не только евреи – еще активисты, экологи, спецы в политике, администраторы бесплатных школ и защитники прав потребителя) – препятствие для роста валового национального продукта. Они (вместе с возросшим интересом к реальным доходам) и виноваты в коррекции 2001 года – великом коллапсе слепой веры.

И к тому же безработица ниже двух процентов, минимальная зарплата парит над уровнем бедности. Инфляция. И все опасаются, что Эзра Бирнбаум, председатель Федеральной резервной системы и (так уж вышло) еврей, увеличит процентные ставки за счет нужд капитала.

В подобные моменты я чувствую, что оба лагеря против меня.

– Господи, Коэн, расслабься. – Видимо, Карла по моему лицу поняла. – Я шучу, ясно? Остынь.[66] Это просто бизнес.

Просто бизнес. Вечно я забываю. Карла, похоже, за свою должность не опасается. Говорят, она практикующая католичка, записная демократка со связями в министерской программе «новой медийной грамотности». Плюс женщина, а в моей – да, предвзятой – системе мироустройства это означает, что она экипирована для кормления людей. Как она при этом ухитряется корпоративного монстра питать? Как она вообще все это видит?