Ее бесило, что из-за обрывочности и ненадежности всплывающих в ее памяти воспоминаний, она по сравнению с другими авторами была не в состоянии даже изложить на бумаге свою версию тех событий.
Когда она устала читать, Тедди постарался деликатно просветить ее о современном мире, в котором они путешествовали, рассказать ей об изобретениях человечества, с которыми ей еще предстояло столкнуться, и о конфликтах между странами, названия которых она прежде никогда не слышала.
Время от времени он говорил ей о том, что она и так знала; в такие моменты она останавливала его, нежно положив ему руку на бедро, и сообщала, например, что у них в Александрии ученые мужи даже в те далекие годы уже рассуждали о том, что Земля круглая.
Тем не менее объем информации о новом для нее мире шокировал ее. Мир оказался невообразимо огромным. И явно слишком большим, чтобы центром его мог быть один город, даже такой, как Лондон.
Однако Тедди описывал свой родной город именно таким. Как центр громадного хаотического мира, расположенного между двумя морозными полюсами. Это ассоциировалось с попыткой установить под ветром в пустыне гигантскую палатку с помощью одной камышинки. Конечно, усилия великих империй, которые во времена ее царствования могли обеспечить достаточно продолжительные периоды стабильности, теперь не могли уже сдерживать такой необузданный и разросшийся мир.
Потом разговор пошел о серьезном конфликте, который назревал на континенте Европа; как она поняла, это название было дано территориям, которыми прежде в основном правил Рим.
Но эти беседы могли занимать ее мысли лишь ненадолго. В этой новой, серой, рычащей автомобилями Александрии за ее сознание сражались прошлое и настоящее. И она совершенно не представляла, что из них победит.
– С моей стороны было ошибкой привезти тебя сюда, любовь моя, – наконец произнес Тедди. – Ужасной ошибкой.
– Ничего подобного, – ответила она. – Это я попросила тебя сделать это, и ты всего лишь исполнил мою просьбу. В чем же тут твоя ошибка?
Он обнял Клеопатру и, чтобы их не затоптали, отвел в сторону, с дороги, по которой маршировал отряд бледнолицых солдат в военной форме, на вид еще более тусклой, чем та, что в ее время носили римляне. Может, и это римляне? Или британцы, вроде тех, с которыми сейчас водит знакомство Рамзес? В любом случае, это не объясняло присутствия солдат здесь. Здесь, в ее Александрии.
«Нет, не в моей. Она больше не моя. Александрия не моя уж тысячу лет».
Они сразу же уедут отсюда, уедут вдвоем. Она легко преодолеет свое горе и разочарование, просто сев на ближайший поезд. Страх смерти ушел. К тому же у нее есть Тедди. По-мальчишески красивый Тедди, который ловит на лету каждое ее слово и который…
…Который бледнел прямо у нее на глазах. Улыбка сошла с его лица, на нем появилась тревога, когда он увидел, как изменилось выражение ее лица. Она попыталась что-то сказать, но его фигура вдруг дрогнула и расплылась, а на месте его лица появилось другое. Женское. Она не узнавала эту женщину. За контурами ее фигуры начиналась непонятная тьма, похожая на расползающийся фон беззвездного ночного неба.
Это была белая женщина с длинными золотистыми волосами, спадающими волнами, и в облике читалось точно такое же замешательство, которое сейчас испытывала Клеопатра. Как будто они отражали друг друга. Но во что была одета эта женщина? На ней было что-то длинное и кружевное, нечто похожее на ночную сорочку.
А потом она внезапно пропала.
Стоя на шумной улице с оживленным движением, Клеопатра потянулась к своему ускользнувшему видению, и тут Тедди схватил ее за руку.
Со времени своего воскрешения она ни разу не испытывала тошноты или головокружения. Однако сейчас и то и другое накатили на нее с неожиданной силой. Ее качнуло, и она прислонилась к стене ближайшего дома. По непонятным причинам она оттолкнула Тедди и привалилась к холодной бетонной опоре.
Это видение… именно оно вывело ее из душевного и физического равновесия. Иначе чем еще можно такое объяснить? Но может ли она рассказать об этом Тедди? Поймет ли он? Ведь возможен и худший вариант, когда его преданность ослабеет, если ее тайны и магия приобретут темную окраску.
Кем была эта странная блондинка? И где она находилась?
Она не была воспоминанием из ее прошлого – в этом Клеопатра была абсолютно уверена.