Он встал из-за стола, пересек по ковру всю гостиную и подошел к камину. Он протянул руки к огню, чтобы лучше почувствовать его жар, и снова задумался о войне в Европе, об этой зловещей трагедии, обрушившейся на мир, который он только что открыл для себя.

– Что ж, мне пора идти, – сказал Эллиот, тоже вставая из-за стола. – Я должен незаметно выбраться из Лондона, чтобы ни Эдит, ни Алекс, ни кто-то из моих старых друзей меня не увидели. У меня нет другого выхода, кроме как вернуться на континент, какой бы отпечаток ни оставила там война, но я не советую никому из вас следовать за мной. Я бы посоветовал вам оставаться здесь, попутешествовать по Англии, съездить на север, возможно, чтобы найти убежище там, пока не станет понятно, что несет с собой эта война.

– Но, Эллиот, когда же мы с вами увидимся снова? – воскликнула Джулия.

– Не знаю, – ответил тот. – Но в любом случая я ведь могу связаться с вами или по этому адресу, или через «Стратфорд Шипинг», или через ваших адвокатов.

– В любой момент, – кивнула Джулия. – По крайней мере до… Надеюсь, у вас не уйдут на это долгие годы.

– Я оставлю вам вот это, – сказал Эллиот, вынимая из кармана пиджака визитную карточку. – Здесь адрес и номер телефона моего нового личного юриста, о котором моя семья не знает.

Рамзес взял карточку у него из рук и тут же запомнил все имена, названия и цифры.

– Ну и, конечно, здесь же остается моя семья, – продолжал граф. – После моего отъезда – официального, я имею в виду, – им придется рассчитывать на кого-то другого. Я могу отправиться из Европы в Америку, этого я пока не решил. Мне ужасно хочется побывать, в частности, в Южной Америке, особенно в Бразилии, попутешествовать в тех таинственных местах…

Он умолк. Взяв со стула свой плащ с капюшоном, он остановился и посмотрел на Джулию. В глазах его стояли слезы. Она бросилась к нему. Они молча обнялись, и Рамзес услышал шепот Эллиота:

– Прекрасное дитя, прекрасное бессмертное дитя…

– Я принял решение, – вдруг сказал Рамзес. – Прежде чем вы покинете нас, я хочу передать вам секрет эликсира. Я хочу, чтобы его рецепт и все ингредиенты намертво запечатлелись в памяти у вас обоих, как они отложились в моей.

– Нет, – покачал головой граф. – Благодарю вас за оказанное мне доверие, Рамзес, но я этого не хочу. С этим секретом я не мог бы доверять сам себе. Нет, только не сейчас.

– Но, Эллиот, а что, если эта война или какие-то иные обстоятельства разлучат нас? – спросил Рамзес. – Что, если встретимся мы лишь через долгие годы?

– Нет, Рамзес. Я не готов принять на себя такое бремя. Я знаю, что не готов. Мое сердце недостаточно опытно для этого. И чтобы в этом смысле что-то изменилось, должно пройти еще много лет.

Рамзес кивнул.

– Вы всегда удивляли меня, Эллиот Саварелл, – сказал он. – Вы действительно очень необычный человек.

– Да, вполне вероятно, придет такое время, когда я, может быть, попрошу у вас секрет эликсира, – ответил граф. – Но сейчас вы не должны давать его мне.

В гостиной повисла напряженная тишина. Мужчины смотрели в глаза друг другу, затем Эллиот приблизился к Рамзесу и, нежно обняв его за плечи, шепнул ему на ухо:

– До встречи.

Джулия с Рамзесом молча стояли у окна за кружевными занавесками и следили за удаляющейся по улице фигурой графа, пока тот не скрылся из виду.