Ветер, который поет
Комната на чердаке сплошь заросла плющом. Он обвивался вокруг голой кровати, затягивал книжные полки, свисал красновато-зелеными плетьми со светильника без абажура и полностью захватил пол. За ним не было видно стен. И он
Среди всей этой растительности ползали, прыгали и летали какие-то разноцветные насекомые. Церера едва увернулась от белого мотылька с начертанными на крыльях стихотворными строками, похожего на вдруг ожившее оригами, поскольку сделан был тот из единственной аккуратно сложенной книжной страницы. На пол возле ее ноги приземлился большой кузнечик, тельце которого составляли твердые книжные переплеты, зеленые с золотым тиснением. Мимо пронеслись жуки в желто-черную полоску, у каждого на спинке – своя музыкальная нота; сталкиваясь друг с другом, они звенели на разные голоса. В дальнем правом углу сидел черный бумажный паук с брюшком размером с ладонь Цереры – в центре замысловатого переплетения липких нитей, простиравшихся почти до центра комнаты и усеянных по всей длине бумажными мухами, на каждой из которой виднелось какое-нибудь напечатанное слово.
И сквозь весь этот шелест, трепыхание и звон Церера услышала голоса, когда пыльные, заброшенные книги на полках пробудились, чтобы заговорить.
– Кто это? – тревожно спросила одна из них. – Кто тут?
Это была книга о последних битвах Первой мировой войны – Церера увидела, что ее закрытые страницы шевелятся, словно губы, а тон был соответственно содержанию по-военному резким.
– По-моему, это женщина или девочка, – отозвалась другая. – Я слышу, как она дышит. Судя по ее шагам на лестнице, весит она примерно сто семьдесят фунтов.
– Сто сорок! – возразила оскорбленная Церера, даже не успев осознать, что спорит с книгой. Естественно, в прошлом она вполне могла не согласиться с содержанием какой-нибудь книги и даже высказать это вслух, но в подобные двусторонние разговоры никогда еще не вступала. Ситуация была более чем странная, но она все равно попыталась определить, с какой конкретно книгой разговаривает, хоть это оказалось и непросто – настолько громким был гомон с полок и настолько отвлекали ее жуки и оживший плющ.
– Вы абсолютно в этом уверены? Знаете, вы просто обманываете саму себя.
– Сто сорок пять, – уступила Церера. – Просто у меня организм задерживает воду.
– А она вообще должна быть здесь? – спросил военно-исторический том.
– Если она здесь, – ответил ему другой, – то, конечно же, должна! Иначе что ей здесь делать?
– Не говорите со мной в таком тоне, молодой человек! Не то я вас засужу. Выясните, что это за штучка! Вы ведь как раз этим и занимаетесь, насколько я понимаю? Вот и расследуйте. Иначе какой от вас прок?
После некоторого бормотания, которое могло включать в себя и одно-два грубых слова, вторая книга вновь подала голос.
– Простите, – вежливо поинтересовалась она, – но кто вы такая?
Церера наконец отследила источник вопроса до экземпляра «Эмиля и сыщиков»[11].
– Я схожу с ума, – сказала она вместо ответа.
– Ой, только вот этого не надо! – фыркнула «Эмиль и сыщики». – Это вам не поможет.
– Да, – послышался женский голос из книги под названием «Добрый хозяин»[12]. – Вы уже здесь, а это главное. И если вы нас слышите, это знак того, что вы находитесь в нужном месте. Вам нечего бояться.
– Пока что нечего…