«Я не спросила, была ли при ней сумка, – подумала она, задвигая ящики. – Куда же она шла? Почему так торопилась? Может быть, спешила домой? Вспомнила, как долго не подавала о себе вестей? Господи, что же теперь делать?»

Петр, Петр… Она попыталась вспомнить, не упоминала ли дочь это имя в последние месяцы. Неужели ни разу? Неужели парень, от которого она ждала ребенка, нуждался в такой маскировке? Ведь Ира прекрасно знала, какими снисходительными могут быть ее родители, и особо прятаться смысла не имело. Татьяна пыталась вспомнить и не могла. Да и как можно вспомнить, чьи имена называла ее дочь, у которой в институте появилось столько новых знакомых? Возможно, это сокурсник. Тогда найти его будет несложно – существуют ведь журналы, списки групп. Даже если он учится на другом курсе – все равно, можно поискать…

Но почему он не звонил сам, этот парень? Почему он не звонил Ире? Когда та познакомилась с Леонидом, Татьяна быстро выучила его голос по телефону. Тот звонил дочери почти каждый вечер, обязательно представлялся, когда трубку брал кто-то из родителей. А вот этот Петр… Ни разу, Татьяна была уверена в этом, в трубке не прозвучало это имя. Так что же это значит?

«Может, они слишком много общались в институте, чтобы перезваниваться по вечерам? – подумала она. – Но все-таки, если это была влюбленность, если дело зашло так далеко, неужели они никогда не звонили друг другу… И потом… Где, когда они встречались? Ребенка не сделаешь не перемене между лекциями. Они должны были где-то уединяться».

Муж вернулся только в четвертом часу. Она едва узнала его, когда Алексей переступил порог и стал стягивать плащ. Чужое, невыразительное, будто присыпанное серой пылью лицо. Мертвый взгляд.

– Хочешь есть? – машинально, по привычке спросила она.

– Нет, не буду.

Он разулся и, нашарив тапочки, прошел в комнату. Рухнул в кресло перед пустым экраном телевизора. Она прошла за ним и, постояв рядом, присела на подлокотник. Алексей протянул руку и обнял ее за талию. Так они сидели несколько минут – молча, не задавая вопросов, не глядя друг другу в глаза.

– Что нам теперь делать? – первой нарушила молчание Татьяна.

– Хоронить ее, – глухо ответил муж.

– Знаю. Я спрашиваю – что нам теперь делать?

Он наконец взглянул на нее:

– А что ты имела в виду? Жить, наверное. Прости, я просто ничего не соображаю…

Татьяна заставила его выпить чаю. Уложила в постель. Алексей покорно улегся и устремил взгляд в потолок. Она снова сидела рядом. Сказать или не сказать? Она решилась:

– Знаешь, до меня дошли слухи, что Ира ждала ребенка.

Он скосил взгляд, но его лицо не изменилось – то же отсутствующее, усталое выражение:

– Леня сказал?

– Нет, ребенок не от него.

Теперь он приподнялся на локте:

– Ты о чем? Не от него?! А от кого же?!