— Ты плохо меня знаешь, — улыбнулась Винни.
Несмотря на то, что ее здесь многое шокировало, она чувствовала себя удивительно свободно среди этих людей. Никогда раньше она ни с кем не разговаривала так непринужденно и откровенно.
Но многое объяснялось еще и тем, что теперь ей уже не нужно было опасаться уничтожающе-строгого взгляда тети Каммы.
Бедная тетя Камма! Лучшее, что она могла сделать в этой жизни, так это умереть!
Винни снова почувствовала угрызения совести. Она пыталась думать с теплотой о тете Камме, но у нее ничего не получалось.
Сандер Бринк умер в эту ночь. Попрощавшись со всеми по очереди, он пожелал, чтобы с ним остались только Бенедикте и Натаниэль.
Дольше всего он беседовал со своим сыном Андре и невесткой Мали.
Разумеется, при кончине присутствовал Кристоффер — но главным образом как врач. Кристоффер рассказывал потом, что до самого последнего вздоха Сандер держал Натаниэля за руку. И мальчик сидел тихо, спокойно, не испытывая никакого страха.
И когда Сандер умер, Натаниэль радостно вздохнул и сказал, что у дяди Сандера все теперь хорошо, что он попал к своим, к тем, кого знал.
Бенедикте изумленно спросила у него, кого он имеет в виду.
Он имел в виду его родителей, мать и отца. Но не его старшего брата, которого Сандер не любил. Нет, не только Людей Льда встречают после смерти родители, пояснил мальчик. Это относится ко всем людям, но несколько в ином плане. Если предки Людей Льда принимают участие и в земных делах, то предки остальных людей обитают в иных сферах и встречают там только тех, кого хотят встретить.
Кристоффер спросил, не лучше было бы, если бы люди после смерти встречали еще и тех, с кем не ладили в земной жизни, чтобы помириться с ними, на что Натаниэль с отсутствующей улыбкой ответил: «Ты имеешь в виду небесный рай, но дело обстоит не совсем так».
Как же именно обстоит дело, он сказать не пожелал. Да и можно ли было требовать так много от четырехлетнего ребенка?
Слова Кристоффера заставили задуматься Рикарда. Антипатия к другому человеку может быть серьезной и необъяснимой. И от этой антипатии не так-то легко отделаться, и тут вряд ли поможет переход в иную сферу. Рикард знал пару таких людей, которых он не выносил и которые не выносили его, хотя ни разу не сказали друг другу дурного слова. И у него не было ни малейшего желания встречаться с ними после смерти.
Значит, Натаниэль был все же прав. Как всегда.
Во время грустного завтрака Хеннинг сказал:
— Дорогая Криста, ты чем-то хочешь поделиться с нами, не так ли?
Она чуть не подскочила на месте.
— Неужели это так заметно? — изумленно спросила она.
Все тут же закивали.