Глава 42. Вместе

- Твоя очередь, Лилит!

Я подтолкнула подругу вперед, как раз назвали ее фамилию. А сама осталась сидеть среди прочих выпускников, рядом с Вивьен, в ожидании своей очереди. Аж подпрыгивала от нетерпения. Впрочем, у меня в целом было очень жизнерадостное озорное настроение с легким налетом адреналина. И тому была масса причин.

Сегодня, по прошествии нескольких недель, я, наконец, вернулась в академию Ферженвальд. Ненадолго правда - сегодня был выпускной, и прямо сейчас нам выдавали наши дипломы, профессора произносили напутственные речи, и в целом в воздухе витало праздничное настроение.

Официальную церемонию традиционно устроили в цветущем саду за стенами академии. Прямо на улице воздвигли трибуну для выступающих профессоров и выставили стулья для выпускников.

Май в этом году выдался непривычно холодный. Видимо, он договорился с зимой, и они поделили тепло и холод пополам. В итоге у нас ни зимы, ни весны толком не было… Ну и к маргсу их! Мы, студенты, народ горячий, и все сидели без шапок, игнорируя порывы ледяного ветра.

Я в каком-то смысле была даже рада паршивой весне. Потому что было бы жутко обидно сидеть взаперти все эти расчудесные тёплые денечки, ведь большую часть весны я провела в изоляторе. Туда меня отвели Эрик, “лампочка” и два инквизитора, которые подробно проинструктировали меня по поводу того, как я теперь должна себя вести и одеваться (в закрытой одежде и исключительно в перчатках) до момента полного моего исцеления.

Мне очень хотелось обнять и поцеловать Эрика, но делать этого было нельзя. Оставалось только смотреть на него и пытаться взглядом передать всё то, что я чувствовала. Словами не получалось - они застряли поперек горла от переизбытка эмоций. Поэтому я только смотрела и улыбалась, ощущая мокрые дорожки от слез на щеках.

В память так и врезались их лица: Эрика - одновременно мягкое и решительное; и этого его Наставника - насмешливое и довольное, но в то же время - смиренное и какое-то обречённое, что ли.

Инквизиторы повели меня в закрытый изоляционный корпус, а я все оглядывалась с тревогой через плечо на Эрика и Наставника, застывших в крайне напряжённых позах посреди коридора. Не знаю, почему, но на душе было нехорошее предчувствие, что оставлять наедине этих двоих сейчас нельзя. Особенно когда до меня донеслись обрывки их странного диалога:

- Здесь?

- Этажом ниже места больше, - процедил Эрик сквозь зубы.

- Как скажешь. А может?..

- Не может.

Впрочем, выбора мне не оставили, так что вскоре я оказалась заперта в изоляторе, где надо мной долго колдовали целители. Правда, они то и дело отвлекались на странные грохочущие звуки, доносящиеся издалека. А потом и вовсе вынуждены были прерваться и ненадолго оставить меня одну, когда стены изолятора затряслись, и по ним побежали витиеватые морозные узоры.

- Что происходит? - тревожно спрашивала я у вернувшихся целителей.

- У нас… э-э-э… Незапланированный ремонт. Срочный. Капитальный. Во всем Штабе, - вздыхала миловидная целительница, стряхивая со своей фиолетовой мантии невесть откуда взявшийся снег и пытаясь отодрать от обуви странный нетающий лед. - Не думай об этом, милочка, это не твои заботы. Сосредоточься на хороших эмоциях, они тебе сейчас очень важны.

Не могу сказать, что в изоляторе мне было скучно, местные лекари-инквизиторы развлекали меня как могли, да и Эрик заваливал меня письмами с завидной регулярностью. Но все равно не хватало любимых прогулок по свежему воздуху… А меня даже во внутренний двор лечебницы не выпускали, чтобы исключить возможность распространения недолеченной заразы, сидящей во мне. Так что только и делала, что училась целыми днями, а экзаменовали меня сами инквизиторы. Впрочем, я хотя бы смогла закончить этот учебный год. Другие студенты, обращенные раннее в монстров, были вынуждены остаться на второй год. Что ж, главное, что они все живы, как и другие жертвы диких экспериментов. Мне пояснили, что все монстры разом успокоились и начали обратное превращение, стоило мне самой принять человеческий облик. Как-то я влияла на них ментально, хотя сама не понимала до конца, как. И над обрывом этой связи лекари очень долго трудились.