– А?
– Мстить собираешься?
– О-о… Думаешь, у меня получится?
– Думаю, нет.
– А хорошо бы.
– Не пытайся соперничать с Богом или Провидением. Это в каком-то Завете сказано, да. Короче, Платонова накажет Бог.
– А если нет?
– Значит, он поступил правильно, выгнав тебя из дома.
– Что?!!
– Нет, серьезно. Подумай: ты сейчас свободна и задумчива. Ты переосмысливаешь свою жизнь. А вдруг, выставив тебя за дверь, Михаил освободил дорогу новому чувству? Новым встречам, знакомствам? Изменениям в тебе? Возможно, у Насти Платоновой другое предназначение, нежели быть просто женой богатого коммерсанта?
– Знаю я эту песню! – фыркнула Настя. – Это вариация на тему «Что ни делается, все к лучшему». Интересно, а если твой Илья объявит, что его любовница собралась рожать и поэтому отныне он будет жить с ней? Ты воспримешь эту новость лояльно?
– Ну уж нет! – возмутилась Мария. – Не говори мне такие ужасные вещи! Никаких любовниц!
Маша и не предполагала, что всего через пару месяцев страдания Анастасии станут очень близки ей, когда в их доме зазвучит томительная, как аргентинское танго, тема любовницы.
Целую неделю Настя лелеяла обиду, упивалась ею. Ей ужасно хотелось увидеть ту, другую женщину, укравшую у нее счастье.
И она решилась. Взяв со стоянки автомобиль, Настя поехала в центр, в знакомый до боли двор. Там, изящно маскируясь зонтиком, книгой, газетой, она три часа просидела на скамейке под разлапистым канадским кленом, выжидая. Более скандальная и самоуверенная особа наверняка не стала бы караулить во дворе, а вторглась бы на территорию, занятую неприятелем, и намылила обидчице шею.
Но Настя с юности влачила бремя интеллигентности. И поэтому она терпеливо ждала под деревом. И дождалась. Около восьми вечера во двор въехал черный джип Платонова, и Настя увидела
После легкого дождя в воздухе пахло озоном и близкими холодами, желтые и красные листья мокро блестели на черном асфальте. Платонов осторожно выгрузил из салона живой трофей, а из багажника – целый ворох фирменных пакетов и коробок.
С первой же секунды, увидев их вместе, Анастасия поняла, что трофеем является сам Платонов. Его лицо, обычно твердое и мужественное, сейчас утратило выражение силы. Он сиял нежностью, суетился, выглядел счастливым и зависимым. Настя его не узнавала.
Я влюбился, как мальчишка.
Не знаю, что со мной.