— Приступайте, молодой человек, — величаво кивает Степанида, хотя наверняка знает и моё имя и фамилию. Не так уж много у неё выпускников.
Беру в руки фотик и чувствую благоговейный трепет. Люблю технику, особенно когда она основательная и сделанная с душой. "Киев — 10", вот, оказывается, как тебя зовут, зверюга. Не может быть, чтобы ты принадлежал этому пентюху. Это как увидеть бомжа за рулём феррари. Дело даже не в том, что такие люди неспособны купить дорогую технику. Они неспособны её ЗАХОТЕТЬ, осознать её ценность. Такие всё на свете будут измерять в бутылках водки или мешках картошки.
Аппарат, наверняка, служебный. Трудится пентюх в какой-нибудь редакции или пресс-службе, а в свободное время шабашит на рабочем оборудовании. Хотя пресс-служб тут нет. Значит, в редакции. Схема знакомая и печальная. Не убережёт тебя такой владелец. Разгокает по пьяному делу или пролюбит где-нибудь.
У техники есть душа. Говорите мне что угодно, но я в это верю. У "Смены — 8м" она задорно-пионерская. "Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной…". У NIKONов пафосно-капризная, к ним надо ласково, с подходом, с церемонией. У ЛОМО-компакта душа хипстерская. Это значит, что с ним не делай, всё равно получится говно.
Со своими фотиками я даже разговариваю, естественно когда не видит никто. У меня и так чудачеств достаточно.
Вот почему деятель искусств такой расслабленный! У этого чуда советской техники экспозиция выставлена на буковку "А". Автомат! К стыду своему, я даже не слышал о такой функции на старых фотоаппаратах. За исключением весьма сомнительного ЛОМО-компакта. Да, недооцениваем мы СССР. Эта мысль приходит ко мне сегодня уже второй раз.
Наличие автомата не заменяет прямых рук. Некоторые думают, что с этой волшебной функцией можно отключать голову. Увы, кнопки "сделать зашибись", нет даже в фотошопе.
Я чувствую, как аппарат открывается мне. Словно ворчливый служебный пёс он обнюхивает незнакомого кинолога. Достоин ли тот работать с ним вместе. Подчиниться ли ему или прокосить под дурачка? Ну же, давай, сделаем класс!
— Молодой человек! — чёрт, какой же у этого "товарища из райкома" скрипучий голос. — Если не получается, так и скажите.
— Всё в ажуре! — показываю ему большой палец.
Если автомат отдаёт приоритет диафрагме, то на таком солнце он закроет объектив полностью. Это не смертельно, но картинка будет максимально плоская, скучная, "прибитая" к фону.
А вот если по выдержке, то диафрагму, наоборот, откроет. И резкость сведётся по кончику острого носа свежеумытой Лены Стеганцевой, стоящей в первом ряду. Остальные будут, мягко говоря, не в фокусе.
А решается всё максимально просто.
— Два шага назад! — командую я, — и ещё шаг налево от вас!
— А чё ты комаандуешь? — с ленивой оттяжкой прорезается Копченый.
— В натуре! — добавляет один из подпевал, имени которого я не знаю.
— Ребята, пожалуйста! — просит учительница.
— БЫСТРО! — няша от решительности сжимает кулачки и переходит на ультразвук. —Делайте, как он сказал!
Класс от испуга делает обозначенное количество шагов и оказывается в тени от школьного здания. Вот и весь фокус. Вырубаю автомат, выбираю нужную пару на встроенном экспонометре. Фон немного размою. Сейчас так умеет любой телефон, а раньше это считалось чем-то из разряда уличной магии.
— Молодой человек, — чувствую, как кто-то трогает меня за локоть.