В дверь поскреблись. Вошла мама. Села рядом, обняла.

– Доченька моя! Я знаю, чем у тебя забита голова. Очень прошу, не усложняй. У тебя и так непростая жизнь. И нет твоей вины в том, что твоя душа тянется к Артёму. Не перебивай, я говорю это и Вадиму тоже. Вот не стало бы тебя, уж прости за такое сравнение, ты бы что пожелала своему капитану? Жить только воспоминаниями о тебе? Только честно.

– Мамочка, я спрашивала у себя это сто раз. Конечно, нет. Но почему-то ощущаю себя изменницей, что ли. Ведь Вадим был такой хороший…

– Доченька, был. А Артём есть. И он тоже хороший. В конце концов, в любом треугольнике хорошо должно быть только двоим. В твоём случае ответ очевиден. Который раз говорю тебе, Вадим живёт в другом измерении. Никто не знает, в каком. Может, ему там лучше? Мы же не знаем, чем они меряют счастье, любовь, радость. Может там вообще другие понятия.

– Да всё я понимаю, или стараюсь понять. Может, ещё мало времени прошло

– Ты вольна поступать, как тебе подсказывает твоё сердце. Но сейчас возьми себя в руки и иди к гостям. И к Артёму, а то он извёлся весь…

Утром Ольга с Еленой ушли на каток. Прямо на озеро. Они любили это занятие с детства, и при каждом удобном случае надевали коньки. Пока все спали, улизнули и крутили фуэте, подзадоривая друг друга. И пока рядом не было никаких ушей, Ольга рассказала, что узнала о беременности Виктории. Совершенно случайно.

– Третий месяц. Артём клянётся-божится, что не спал с ней уже полгода. Но в графе отец, она написала все его данные. Ты пока не говори никому. Я и ему-то сказала только вчера, поздно вечером." Будем посмотреть." Можно тихонько сделать ДНК. Эта фурия не успокоится. Уже не знает, как его вернуть. Изощряется, как может.

– Но ведь действительно получается, что это не он. У нас уже два месяца живёт. А до этого в больнице. И ты сама говорила, что на ночь её не оставляла, а днём это совершенно нереально. Хотя…

– Вот именно. Хотя… Но непохоже. Да и процедуры расписаны были на весь день. Да, одно неосторожное движение и ты – отец, как говорил Жванецкий.

– Хорошо, что Алёнка завтра уезжает на недельку в Москву. Мы должны разобраться за это время.

– Мама! – послышался голос дочери – Мы с Артёмом съездим к нему домой. Мы быстро! – И уметелилась.

– Куда? На квартиру? Но там же эта звезда.

Они рванули к берегу. Но пока снимали коньки, переодевались, Артём с Алёнкой уже уехали. Елена схватилась за телефон. Он отозвался из комнаты. То же и с телефоном Артёма. Вот правду говорят, что любовь делает людей глупыми. Забыли обо всём на свете. Сёстры переглянулись, уселись и задумались.

– Будем надеяться, что Артём не даст нашу девочку в обиду. Это их жизнь, их отношения, их судьба. Мы не сможем контролировать своих детей всю жизнь, – сама себе говорила Елена.

А Ольга поддакивала. Но тревогу никуда не денешь.

А эти двое целовались в машине. Они одновременно потянулись друг к другу, когда машина подъехала к дому. Алёнка, выдернутая со своего сидения и усаженная на колени, разум потеряла сразу. Она ловила своими губами губы Артёма, вцепившись в каменные плечи человека-скалы с такими нежными и ласковыми руками, выцеловывала его мелкие шрамчики, оставшиеся после аварии. А потом опять впивалась в такие желанные, отвечающие ей, страстные губы своего Артёма.

– Тёмка, ты – мой. Мой. Это же так очевидно. Даже Леночка поняла это. Тёмочка…

– А я твой уже очень давно. Просто был дурак. Алёнушка моя, моя единственная на всю жизнь! – И заглядывал в родные глаза, и целовал, целовал, целовал…

Сколько прошло времени, неважно… В окно машины постучали, и они увидели пошленько улыбающуюся рожу Виктории. Алёна открыла дверь и вылезла на улицу. Тут же у неё за спиной выросла фигура Артёма.