– Я люблю тебя.

Витторио и Алиция встречали Алёнку, как королеву. Они любили детей Леночки Столетовой, с которой их связывала давняя дружба. Эти итальянцы знали про них всё. А когда приезжали в Россию, довольно часто, Витторио обязательно привозил новые веяния европейской моды, воплощал идеи на столетовских девочках, внося в них "русскость", как он говорил.. А Алиция фотографировала с утра до вечера, выискивая забавные моменты и сюжеты.      Своих детей им бог не дал, как жаль. Они были бы замечательными родителями. А мама Алиции, Софи, у которой в своё время и жила Леночка, вынашивая своего первенца, вообще считала этого малыша, Серджио, своим внуком. И вот теперь к ним пожаловала Алёнка, живая копия своей матери, чуть повыше ростом и пофигуристее. Они не могли скрыть своей радости. Завалили цветами, поздравляя со сватовством, потащили сразу к себе в студию показать, что они уже придумали для свадьбы. Потом ели в русском ресторане, оставив итальянскую кухню для более детального изучения на потом. И уже поздно вечером, добравшись до квартирки Софи, безоговорочно определившую Алёнку к себе на постой, она, наконец-то, позвонила Вадиму. Что долетела, отстучала ещё утром. А теперь ей хотелось услышать его голос, закрыть глаза и слушать… Всего три дня прошло, а вселенская тоска извела её до дна, до донышка. Ничего не хотелось, ни есть, ни пить, ни, тем более, развлекаться или общаться. Хотелось залечь в норку, обнять телефон и наслаждаться звуками любимого голоса. Ну, хотя бы так…

– Как я соскучился, Алёнушка! Рассказывай, моя родная, как тебя встретили, как Италия? А я буду слушать и балдеть. И радоваться за тебя, хотя мне очень грустно…

Алёна вспомнила слова мамы.

– Доченька! Я знаю, тебе будет очень пусто и грустно, если ты поддашься своим меланхолическим настроениям. Надо, наоборот, не давать себе падать духом, заставить думать о будущем, мечтать, если хочешь. И поддерживать Вадима. Ведь у него служба. Сложная и ответственная.

И она взяла себя и в руки, и в ноги, и в голову, и куда там ещё. И стала рассказывать, а потом слушать его, находящегося так далеко от неё географически, и так близко по-человечески.

Дни побежали. Витторио и Алиция организовывали её день так, чтобы как можно больше успеть. При этом Софи отвечала за кормёжку, а Алиция – за культурный досуг. Приползали вечером и падали от усталости. И опять телефон, разговоры, клятвы в любви и верности… И вот уже через неделю Алёна полетит домой. Там полным ходом шли приготовления к свадьбе. Мама держала её в курсе, спрашивала, нравится ли ей, то, что они придумали. Алёнка дала Елене полную свободу действия. Ей и правда было всё равно, лишь бы с Вадимом. Он тоже хотел побыстрее закончить своё инспектирование, и даже несколько раз пропускал их сеансы связи. Вот и сегодня прислал сообщение вместо звонка. Грустно. Но очень скоро она увидит его. Скоро, скоро Алёнка расскажет ему, при этом ей надо обязательно видеть его глаза, про свою тайну. Она ждёт ребёнка, его ребёнка. Какое счастье. Хотя поначалу «невеста без места» даже испугалась. Софи сразу догадалась, в чём дело. Но Алёнка попросила никому не говорить, пока она не покажется врачу. И они полночи просидели и проговорили, не очень понимая друг друга словесно, но чувствуя душевное единение. Старенькая Софи рассказывала, как мама Лена жила с ней, как молилась за своего Сергея, не умея это делать, но от души и от сердца. И как она, Софи, полюбила маленького Серджио на всю жизнь, став ему крёстной матерью.

Утром Витторио организовал заключительную примерку свадебного платья Алёнки. Они с женой каждую свободную минуту работали над ним всё это время, что-то заменяя, что-то исправляя, что-то переделывая. И вот, она, настоящая принцесса, в белоснежном платье (цвет даже не обсуждался, только белый), в изящных лодочках, с высоко взбитыми волосами предстала пред их очи. Алиция защёлкала фотоаппаратом, а все работники студии заохали, заахали при виде этой красоты.

– Ой, не сглазьте меня. Хорошо ещё, что жених не увидит меня до свадьбы. Можно переодеваться?

Зазвонили сразу два телефона. Алиция и Витторио одновременно схватили трубки. Алёнка удивилась такой синхронности и прошла в раздевалку.

Очень хотелось пить. И выйдя в зал, счастливая невеста налила стакан воды и только потом обратила внимание, что в зале стоит гробовая тишина. Алиция с полными слёз глазами и Вит с телефоном, совершенно растерянный. Девушка выронила стакан, сразу поняв, что произошло что-то ужасное, причём касаемо её. Она попыталась сесть, но рядом не оказалось стула. Опершись на стол, кое-как устояла.

– Что?

Алиция подскочила, обняла, разрыдалась. Она явно не могла говорить.

– Да что случилось? – Заорала Алёнка. – Не молчите!!!

– Девочка моя, случилось несчастье. Твой… твой…

– Господи, да пожалейте вы меня! Кто мой? Да говорите же!

– Твой… Вадим… погиб… – Витторио выдавил эти слова вместе со своим сердцем, обливающимся кровью и теряющим кислород. – В море. Ты не отвечаешь на звонки, поэтому Лена позвонила нам. Алёночка, ну держись, девочка моя. Нам надо ехать – Витторио проговорил всё это на одном дыхании, ещё сам толком не осознавая, какая произошла трагедия…

Он что-то ещё говорил, она не слышала, не понимала, не видела и не замечала никого и ничего. Сегодня ночью ей приснился странный сон. Она так думала, что странный. А получается… Ей привиделся Вадим в белой, наполовину расстёгнутой рубашке. Он смотрел на неё такими глазами, как там, в аэропорту, когда она видела его в последний раз. Он с ней… прощался… А она-то думала, проснувшись, что он тоже, как и она, не может дождаться встречи и очень печалится по этому поводу… Почему-то Алёна сразу поверила словам Витторио, нет никакой надежды. Его, Вадима, нет.

Всё дальнейшее заволокло туманом. Её куда-то тащили, куда-то усаживали, лили воду в рот, пытались дать какие-то таблетки, капали капли, даже коньяк наливали. Очнулась Алёнка, когда увидела перед собой маму. Они не плакали, просто стояли, обнявшись, посреди того же зала ожидания, откуда алёнкин капитан улетал во Владивосток, а теперь это предстояло им.

– Доченька моя любимая, – первая отмерла Елена, – ничего нет страшнее того, что произошло. И даже если мы призовём все силы небесные, помощь всего мира и Вселенной, ничего не сможем изменить. Нам надо лететь. А там Люсьена, представляешь, каково ей сейчас? Папа Гриша в больнице, что-то с сердцем. Давай, моя хорошая, найдём в себе силы отдать дань уважения всем этим людям и ему, твоему Вадиму. Мы обязаны это сделать. Папа принесёт билеты, и мы полетим. А сейчас проводим Витторио, он туда и обратно. Спасибо тебе, мой старый друг, – и она обняла Вита, у которого ручьями текли слёзы.