Утром не было завтрака, а когда дети пошли обедать, я отошёл в сторонку, чтобы не смущать их своими голодными взглядами. И вот подходит ко мне дочка нашего физрука, которая училась в моём классе, протягивает мне пакет и говорит: «Вот, папа вам обед собрал». Я чуть не прослезился. Он знал, что я остался без еды и, не говоря ни слова, послал мне обед.
***
Физрук был душевный мужик, у нас с ним были очень хорошие отношения, так же как и с военруком, и с трудовиком. Все они любили выпить, и я тоже, хотя пил я с ними редко, из-за постоянной езды взад-вперёд мне было не до этого. Иногда лишь случалось нам посидеть за бутылкой, и то «посидеть» — это сильно сказано. Они пили совсем не так, как привыкли пить мы. Для нас главным смыслом пьянки были бесконечные разговоры. Они по-деловому «принимали на грудь» и шли заниматься своими делами. В деревне, хоть ты колхозник, хоть учитель — всех дел по хозяйству никогда не переделать.
Водка тогда была по талонам, то есть её нельзя было просто так пойти и купить. И вот однажды разжились мы водкой, зашли после уроков ко мне, чтобы выпить. Мне тогда надо было домой ехать, но до поезда была ещё пара часов. Закуски у нас не было ни крошки, я говорю: «Мужики, подождите, картошки пожарю». А они мне: «Юрьич, перестань, давай, выпей». Я выпил, продолжая чистить картошку. Потом когда резал картошку, ещё выпил, начал жарить и ещё выпил. Наливали они большими порциями, потому что спешили, а отсутствие закуски их совершенно не смущало. Картошку я так и не дожарил, что было дальше — не помню.
А было вот что. Я не забыл, что мне надо домой. В беспамятстве, по синусоиде, едва держась на ногах, я пошёл на станцию. Но идти мне, видимо, было очень трудно, поэтому рухнул в снег и отрубился. Меня подобрала наша учительница истории, с трудом дотащила до моей квартиры. Утром просыпаюсь в пальто у себя на кровати — в дверь стучат. Это наша милая учительница истории. Она улыбается и говорит: «Сергей Юрьевич, вы вчера в Вологду не смогли уехать, если выйдете прямо сейчас, то успеете на утренний поезд». Я поблагодарил и успел.
***
В Леже мне предлагали вступить в партию. Я сказал, что воздержусь, не созрел ещё. Но это не освободило меня от необходимости ходить на партсобрания. Утром парторг подходила ко мне и спрашивала:
— Сергей Юрьевич, вы почему вчера на партсобрании не были?
— Так я же не член партии.
— Но это было одновременно и комсомольское собрание.
Я кивал. А потом всё повторялось сначала: «Почему не был — я не член партии».
Как-то физрук мне говорит:
— Втык получил за то, что на партсобрании не был.
— Но ведь ты и не комсомолец.
— А они мне говорят, что это было одновременно и профсоюзное собрание.
Мы посмеялись. Почему-то ни комсорг, ни профорг никогда нас по этому поводу не беспокоили. Только парторг. Потому что она была одновременно завучем. Это были обыкновенные производственные совещания, которые именовали и партийными, и комсомольскими, и профсоюзными собраниями, чтобы потом отчитаться за то, что они проведены. Советская система даже на излёте оставалась советской, хотя её лукавство и ложь уже не вызывали ничего, кроме отвращения, и над ней можно было открыто потешаться.
***
Поезд на Вологду всегда приходил с опозданием минут на 20. Я, конечно, приходил на вокзал вовремя и ждал его 20 минут. Но однажды я сам пришёл минут на 10 позже, будучи спокойно уверенным, что поезда ещё не было. А он уже был. Он сегодня пришёл и ушёл вовремя. Ну не подлец ли? Я думаю, всё равно уеду. Смотрю, на станции стоит товарняк, подхожу к локомотиву, кричу машинистам: «До Вологды не подвезёте?». Они отвечают: «Нам не жалко, залезай, если хочешь, но мы не знаем, как Паприху проскочим. Может быть, 20 минут там постоим, а может — 5 часов. По-разному бывает». Я решил рискнуть. Сижу один во второй кабине локомотива, наслаждаюсь своим авантюризмом. Вот и Паприха. Стоим уже час. В Паприхе сходятся две железнодорожные ветки, вторая проходит на некотором удалении, и я поглядываю туда — не появится ли там поезд на Вологду? Появился! Выскакиваю из кабины и иду на вторую ветку, но пассажирские поезда стоят здесь очень мало, и я не успел, поезд тронулся. Ну что ж, иду обратно, к своему товарняку. Состав длинный, и вдоль него ещё некоторое время надо идти до локомотива. И вдруг товарняк тоже тронулся, вагоны медленно проплывали мимо меня на Вологду. На размышления не было ни секунды, я на ходу заскочил на площадку между товарными вагонами. Была зима, морозный встречный ветер не радовал, но поезд шёл не слишком быстро, и ехать мне было не слишком далеко. На льнокомбинате поезд притормозил, и я соскочил, рассудив, что взъезжать на вологодский вокзал между товарными вагонами, это будет уже перебор.
Вот такие я себе выдумывал приключения.
***