Мне выделили большие покои в королевском крыле. Не знаю, была ли у них цель подмазаться ко мне и заполучить добродушие, но могу сказать точно — у них это не получилось.

— Что вам опять не нравиться? — удивлялся правитель.

Вообще не нравится ваше “опять”, но я, пожалуй, промолчу.

— Первое, я далеко от своих подопечных, второе, почему у меня там всё розовое?! — рычала я, ходя вокруг Лератфана.

Как только я зашла в свои покои, мои глаза заболели и начали обильно выделять слезы. Поросячий, малиновый и кричаще-пунцовый смешались в одну большую розовую кляксу, от пребывания в которой я лишусь душевного здоровья. А оно и так хлипкое… Мои вопли никто выслушивать не хотел, а потому слуги под моим чутким присмотром отнесли вещи в гостевое крыло, где для успокоения душеньки одной вредной валькирии была выделена уютная комната в приглушенных тонах.

Отдохнув, приняв ванну и поговорив с девушками, я отправилась спать. Ничего не предвещало беды, все были довольны, а я обрела спокойствие. Временное.

* * *

— Почему я не могу присутствовать?! Это мой народ! Я обязана…

— А это наш отбор!

— А это мой народ!

— Отбор…

— Да засуньте свой отбор себе в… Ладно, можете не совать, но я буду на испытаниях! — заключила я, гневно глядя на Лератфана.

— Хорошо, — вздохнул тот. — Но вы не будете вмешивать… — запнулся он, увидев мое лицо, — Только в экстренных ситуациях, ясно?!

— Ясно, — кивнула я. Кто тут плохой дипломат, а? А? А?! Улыбнувшись своим мыслям, я спокойно присела обратно на стул и продолжила ужин. Правитель уже несколько раз пожалел, что пригласил меня на него.

Принцы сверлили меня взглядами, король тоже оказывал мне странные знаки внимания. Четыре привлекательных мужчины и все смотрят на меня. Любая другая была бы не в себя от радости и наслаждалась повышенной самооценкой, а мне кусок в горло не лез. Такое внимание точно не для меня. Неужели женщины в королевстве такая редкость? Быть может, у них дефицит прелестного пола, а потому они другие народы привлекают? Продолжать род как — то надо ведь.

— Niliro dan, — шепнула я, и незаметно постучала об стол.

Опа! И лица мужчин вытягиваются, глаза округляются, а рты открываются. Чудесному преображению сопутствовал кашель, шумные вздохи и удивленные возгласы.

— Ариндель, у вас сейчас глаз вот-вот выкатится. Ловите! А у вас, Вальтер, челюсть упала. Что ж вы так! Поднимайте, а то ещё споткнется кто… Ой, Лариль, вам плохо? Вы что-то позеленели… Или это ваш истинный цвет кожи? Прям лягушонок. — Издевалась я. Конечно, сидеть напротив умертвия ещё то удовольствие, зато все разом прекратили пялиться.

Ужин прошёл, а воспоминания остались. Идя по коридорам, я иногда закатывалась неуемным смехом, пугая прислугу. На сей раз, при встрече, в меня ничего не летело — от меня лишь шарахались и пытались слиться со стенами. Получалось хорошо, особенно с белыми. Не знаю, чем я так страшна, но при моём приближении они все бледнели и начинали трястись.

В комнате ждал сюрприз. С первого раза я не поняла, что произошло. Несколько раз измерила покои шагами. Что-то не то… Что-то мне не нравится… А что может не нравится? Ничего ведь не изменилось? Аура. Аура у комнаты другая. Но ничего, что её портит, не вижу. Тогда я резко одернула ковер. Под ним красовалась пентаграмма. Символы нарисованы смазано, неверно. Настолько всё плохо, что я даже не понимаю, для чего она нужна. Заклинание явно работать так не будет, но фон комнаты гадит.