Сориентировавшись, в какой стороне должны находиться тела дьяволиц, я прошёл пару десятков метров, и склонился над первым трофеем. Однозвёздная винтовка, неизвестная мне модель. Надо же, сохранилась. Дальше обнаружился редкий лук с колчаном, заполненным стрелами, и улучшенное, одноствольное ружьё двенадцатого калибра.

— Нюша, с огнестрелом обращаться умеешь? — спросил я девушку, возвращаясь с трофеями к помощникам.

— Не знаю, я ничего не помню о себе, — смутилась девушка, но тут же добавила: — А можно мне попробовать выстрелить из лука?

— Ну попробуй, — я протянул девушке лук с двумя стрелами. Та, передав копьё центуриону, бережно приняла оружие и собралась было уже 6аложить стрелу на тетиву, когда напарник одёрнул её:

— Подожди. Возьми мою перчатку, иначе хлестанёшь себе по пальцу, может до кости порезать.

Нюша сноровисто одела большую перчатку, набросила стрелу и, рывком натянув тетиву, выстрелила, тут же повторив свои действия.

— Донг! Донг! — обе стрелы вонзились в дерево, расположенное от нас метрах в пятидесяти. Мы переглянулись с центурионом ошарашенными взглядами. Девушка, обернувшись ко мне, протянула руку, мол — дай ещё стрелу. Протянул ей весь тул, про себя подумав, что оружие нашло своего нового хозяина.

— Цандр, ты как относишься к огнестрелу? — повторил я вопрос, обращаясь к помощнику.

— Ружьё возьму, пригодится. А вот эту дуру, — центурион указал на винтовку, — лучше сразу выбросить. Хлам, зачем кто-то вообще такое кровью привязывает. Любая защитная способность или хорошая броня легко выдержат выстрел из такого оружия.

Через пару минут мы продолжили путь, оставив позади разряженную винтовку и обломок стрелы, торчащий из ствола дерева. Я, вновь активировав умение картографа, постоянно сканировал окружающее пространство. Как только временной лимит умения закончится, эстафету должен будет подхватить Цандр. Нюша, так и не пожелавшая вернуть себе прежнее имя, периодически сходила с тропы, чтобы сорвать ту или иную травку. Вместе с обликом к девушке вернулась и профессия лекаря, и теперь хищница рыскала по кустам, словно по прежнему осталась лисицей.

К водной артерии вышли через пол часа. Дальше двигались, держа берег в зоне видимости, но так, чтобы нас не засекли с противоположной стороны реки. Солнце уже склонилось над горизонтом, и через пару часов должно было окончательно стемнеть. Благо, в нейтральном мире твари ночью не становились сильнее, а даже наоборот, старались отсиживаться в своих норах.

Лишь дважды мы нарывались на местную фауну, с которой быстро расправлялась Нюша, так и не вернувшая перчатку своему хозяину. Бывшая питомица буквально наслаждалась стрельбой из лука. Так что ни парочка рыжих псов, ни одинокий кабан не смогли избежать гибели.

Когла окончательно стемнело, мы наткнулись на лодку. Кто-то давно вытащил её на берег, и посудина, по идее, должна была рассохнуться. Но, эта лодка была создана вместе с этим сумасшедшим миром, и потому выглядела, как старое, но ещё плавучее судёнышко. Внутри обнаружилась пара вёсел и я решил — от таких подарков не стоит отказываться.

— Вытаскиваем посудину наводу. Если меня ищут, вряд ли будут ожидать подобной наглости.

— Рисковая затея, накроют с воздуха каким-нибудь умением или способностью, и возьмут тёпленькими. — высказал свое мнение центурий.

— Так огнестрел нам на что? — удивился я. — Мы же не подпустим вражину, а если другие лодки подтянуться, вновь на берег уйдём.

Это была самая спокойная ночь за последние месяцы. Наше судёнышко мягко и бесшумно скользило по водной глади. Лишь изредка Цандр, без всплеска опуская весло в воду, слегка подправлял курс, чтобы лодку не уводило на середину берега. Центурион один возвышался над кормой, а мы с Нюшей расположились на дне. Если кто-то пожелает напасть на одинокого лодочника, его будет ожидать смертельный сюрприз.

От вынужденного бездействия и лёгкого покачивания неумолимо тянуло в сон, и напарнику периодически приходилось пихать нас ногой, чтобы не дремали. В итоге через пару часов Нюшу всё же укачало и она уснула, поджав под себя ноги. Я же, всматриваясь в ночное, беззвёздное небо, освещенное двумя лунами, размышлял.

Куда я иду? Куда ведёт меня этот путь, на котором приходится постоянно драться и убивать, и убивать порой окончательной смертью. Изменённые, Крыс, демоницы — по большому счёту они зло. Их путь вёл к разрушениям, издевательствам над слабыми, они ломали волю других разумных. А вдруг адепт Воли в конце своего пути тоже должен стать таким? Беспринципным убийцей, идущим не к самосовершенствованию, а к саморазрушению и тянущим за собой сотни, тысячи душ.

И не у кого спросить. То, что я прочёл в часовне, во время принятия стихии, это всего лишь написанные кем-то слова. Может всё это, все миры — грандиозный, не имеющий смысла обман. Просто некто могущественный собрал в одном месте сотни тысяч разумных, не имеющих моральных ограничений, словно пауков в банке, и теперь наблюдает за происходящим, радуя своё извращённое сознание творящимся в мирах Игры адом. В чём смысл этого безумия, я не нахожу его…