Как же это ужасно неудобно!
Я прикусила губу и отвернулась. Но неожиданно Сициан не стал переспрашивать. Вместо этогоон задал совсем другой вопрос:
– Значит, о такой семье ты мечтаешь?
Поднял руку и медленно коснулся кончиками пальцев моей кисти, что сжимала край столешницы. Провел вверх, оставляя горячую дорожку.
– Какая вам разница, о какой семье я мечтаю? Я же просто… – слова застревали в горле. Дож не дал договорить:
– У нас в империи мужчина тоже выбирает себе одну женщину и связывает себя с ней узами брака, но при этом он имеет право заводить столько рий, сколько сможет купить и обеспечить. И с каждой из них он может иметь… – мужчина на миг прервался, его голос стал насыщеннее и глубже, – эротическую связь.
Пальцы дожа тем временем поднялись выше и остановились на моем плече, выводя там медленные жгучие рисунки.
Дышать стало сложно.
– А женщина? – тихо выдохнула я.
– Что женщина?
– Тоже может иметь столько любовников-риев, сколько пожелает?
Дож хмыкнул, его глаза на миг даже удивленно распахнулись.
– Конечно,нет. Только мужчина. Если у благородной женщины появится любовник, она превращается в рию.
У меня от возмущения аж дыхание перехватило.
– Но это же… нельзя так! – ахнула я. – Это нечестно!
Дож снисходительно улыбнулся, склонив голову набок, а затем коснулся пальцами моих волос, рассыпавшихся по плечам.
– Странный цвет, Александра, – просто взял и перевел тему он. – Такой цвет в твоем мире считается нормальным?
От неожиданности я все слова растеряла. Но движения его пальцев, перебирающих мои пряди, были настолько восхитительны и приятны, что, честно говоря, позабыть все на свете было немудрено.
Я едва не начала щуриться от удовольствия, когда он зарылся в моих волосах глубже, чуть сжимая, чуть вытягивая и расслабляя захват.
Каждое прикосновение дожа не было обыкновенным. Рядом с ним моя кожа будто приобретала дополнительную чувствительность, обрастала новыми нервными клетками, которые пели и вибрировали в такт его прикосновениям. Это была какая-то особенная магия, которой невозможно противиться.