Взгляды присутствующих обратились к Веронике и Максиму. Парень как никогда сейчас напоминал отца и как никогда был совсем на него не похож. Оба были светловолосыми и голубоглазыми; только бог света отличался высоким ростом и внушительной комплекцией, а его сын был маленьким и субтильным. Настолько, что даже любимые им толстовки не добавляли объёма, а наоборот, уменьшали его. Неуловимо общими у Фалберта и Максима были интонации в голосе, жесты… И хотя все вокруг знали, как «часто» они общаются, родство всё равно было заметно.
– Их просто не просили об этом, – возразил Элиот. – Готов поспорить, если им предложить…
– Тут даже спорить не надо, – меланхолично прокомментировал Максим. Он по-прежнему смотрел в планшет, и, казалось, даже выстрел из пушки над ухом не мог оторвать его от этого увлекательного занятия. – Я бы на что угодно пошёл, чтобы папашка наконец меня услышал.
Теперь все присутствующие обернулись к его отцу. Тот поперхнулся от неожиданности и попытался скрыть это за фальшивым кашлем. Его соседка, Покровительствующая любви Лилиан, недовольно поморщилась. Вероника успела заметить, как богиня любви мельком оглянулась на дочь.
– Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать, что могут и чего не могут дети богов, – твёрдо сказал Элиот. – Мы должны решить судьбу Хоуп Харви. Я считаю, что это нужно доверить мне, как человеку, ответственному за сохранность библиотеки.
– Ты судишь предвзято, – директриса нахмурилась. – Мы знаем твою историю, Элиот, и потому не можем позволить…
– Извините, – главный жрец, казалось, сейчас взорвётся от сдерживаемого негодования. – По-моему, я ни разу не давал повод усомниться в моей…
– Хватит, – послышался властный женский голос. – Я поручаюсь за Хоуп и прошу возложить всю ответственность на меня.
В зале воцарилась неестественная тишина.
Если бы Вероника не видела своими глазами, она бы ни за что не поверила. За Санни вступилась её мать. Точная копия дочери – или это дочь была её копией? – она поднялась на ноги, и теперь казалось, что бывшую первую ученицу клонировали. Различалась только одежда – на богине любви красовалось простое синее платье до колен – и пара мелочей, вроде пары цветных прядок в её волосах.
– Лилиан? – послышался изумлённый голос Ведущей битву. – Ты?..
– Что? – богиня любви обернулась к ней.
– Не ожидала от тебя, – прошептала Сиири. – Ты…. Изменилась.
– Возможно, – Лилиан пожала плечами и обернулась к руководителям академии и главе города. – Дамы и господа, я жду вашего ответа. Не заставляйте меня обращаться к первому закону Санктума.
Аден присвистнул. Ведущая битву еле слышно охнула.
– Неслабо, – еле слышно прокомментировал Фалберт.
Вероника поёжилась. Первый закон Санктума отражал наставление героям: «истреблять тьму, оберегать свет, следовать воле богов». И богине любви ли говорить о нём? Она была хранительницей Алины и мошенничала вместе с ней, нарушив все мыслимые и немыслимые правила.
– Я не уверена, что мы вправе обращаться к первому закону теперь, после всего, что было, – заговорила Благословляющая воду.
– Не забывай, что при всех прочих обстоятельствах мы всё ещё остаёмся богами, – отрезала Лилиан. – И если закон существует, им имеют право пользоваться как люди, так и боги.
Воцарилась ледяная, звенящая тишина, будто температура в зале резко упала до минус тридцати. Боги переглядывались, словно разговаривали без слов. Люди старались не смотреть друг на друга.