— В живот, справа.

— Нужно наложить на рану давящую повязку, чтобы остановить кровь, — сказала девушка-оператор.

— Принеси полотенце из сушилки, — велела Мелисса Льюису и объяснила оператору:

— Мой сын принесет полотенце.

— Хорошо. Пусть он как следует прижмет его к ране.

— Прижми полотенце к папиной ране, хорошо, милый? — попросила она Льюиса, когда он вернулся с полотенцем горчичного цвета. Он опустился на колени рядом с телом отца, и кровь тут же оказалась на его джинсах.

— Как это произошло, Мелисса? — спросила оператор.

— Я понятия не имею. Я вернулась домой с работы и обнаружила его. Дети пришли с прогулки пять минут назад и нашли его вот таким.

— И не вызвали скорую?

— Нет. Они в шоке, — ответила Мелисса.

Лилли крепче прижала к себе Грейс и что-то зашептала ей на ухо. Прядь длинных волос карамельного цвета упала на руку маленькой сестренки.

— Сколько им лет, Мелисса? — спросила оператор.

— Двойняшкам по пятнадцать лет и младшей десять.

— Вы можете поставить телефон на громкую связь и спросить у них, что произошло?

Мелисса подчинилась, положив телефон себе на колени.

— Ребята, — сказала она, обведя их взглядом, — вы должны подробно рассказать, что случилось.

— Мы таким и увидели папу, — сказал Льюис. Его карие глаза метались туда-сюда, он смотрел на нож и тут же отводил взгляд. — Буквально за минуту до того, как ты вернулась, мам. Мы не видели, что он ранен…

Он посмотрел на сестер, те сразу же кивнули.

Мелисса нахмурилась. Она посмотрела на нож, потом на детей. Она же выносила их, она была связана с ними пуповиной, их сердца бились, как одно. Она видела их насквозь.

И в этот момент она ясно поняла — они ей врут.