Вышедший вслед за старшиной высокий худой красноармеец, вооруженный автоматом ППД, к которому обратился с таким странным вопросом старший по званию, внимательно осмотрел всех прибывших, призадумался на несколько секунд, но потом решительно сказал:

– Я так понимаю, товарищ лейтенант, что дело срочное? Тогда идите сразу к штабу, под мою ответственность! Товарищу комиссару я доложу!

Вадим пошел вперед, остальные двинулись следом.

Сделав всего несколько шагов, я кое-что вспомнил и, резко развернувшись, пошел к командиру передовой заставы.

– Товарищ старшина!

– Чего тебе? – буркнул Пятаков, но потом, словно увидев что-то на моем лице (скорее всего, обнаружил сходство с прадедом), как-то весь подтянулся, и хоть и не встал по стойке «смирно», весь напрягся. – Простите! Слушаю вас!

– Вчера утром мы встретили километрах в двадцати отсюда группу окруженцев. Остатки разгромленной танковой дивизии. Ведет их такой колоритный старик, тоже старшина по званию – Пасько его фамилия. Зовут дед Игнат. Он еще в Империалистическую и Гражданскую повоевать успел, а в июне пошел в армию добровольцем, хотя по возрасту уже давно, лет двадцать как, непризывной!

– Ну! – неопределенно буркнул старшина, явно не понимая, куда я клоню.

– Он вашу заставу еще два дня назад срисовал и нам направление дал! Мужик очень опытный! Так мы ему посоветовали тоже в вашем направлении выдвигаться! Здесь он помехой не будет, старый конь борозды не испортит! А с ним примерно десять красноармейцев! Все они ребята правильные – те, которые духом послабже, уже от их группы сбежали. А эти – идут за старшиной Пасько! На вашу заставу они выйдут либо сегодня к вечеру, либо завтра к утру. Вы уж, пожалуйста, проявляйте свою бдительность не в такой хамской манере, как ваш ефрейтор!

– Я понял, товарищ… – замялся старшина, не понимая, как меня титуловать.

– Курсант я!

– Я понял, товарищ курсант! – кивнул Пятаков. – Проявим уважение к старому воину!

– Вот и отлично, товарищ старшина! Мы ведь все здесь советские люди, и негоже так себя вести со своими товарищами!

Произведя такое внушение, присоединяюсь к группе, терпеливо ждущей меня на околице хутора. Альбиков, явно слышавший весь разговор, незаметно показал мне большой палец. А Петя Валуев снова посмотрел своим фирменным задумчивым взглядом.

Мы долго шагали по едва заметной дороге. Периодически я видел отдельные части хорошо продуманной и тщательно замаскированной системы обороны: траншеи и ходы сообщения, блиндажи, дзоты, орудийные капониры, окопанные танки, словно ушедшие под землю – одни башни торчали. И все это было или спрятано под деревья, или добротно прикрыто обычными рыбацкими сетями с повязанными пучками травы и веток. А хорошо они здесь обустроились!

Бойцов на позициях хватало, и я даже пожалел прадеда – это же сколько жратвы надо готовить каждый божий день, чтобы прокормить такую ораву? И было ясно, что в группе подполковника явно не жируют.

На нас не все обращали внимание – подумаешь, еще одни окруженцы добрались. Лишние рты. Где-то по пути избитые красноармейцы и командиры из группы Ерке свернули куда-то в сторону. Оставшийся с нами Вадим сказал, что мужики пошли в медсанбат.

– … А зачем мне немецкий бензин? – послышался вдруг знакомый голос. – Танки я им не заправлю всё равно. Мешаем по рецепту и разливаем в бутылки! Горючка нам пригодится…

Из-за большого танка, пятибашенного «Т-35», прикрытого сверху несколькими срезанными кустами, вышел прадед. Он выглядел очень усталым, постаревшим. Мне его даже жалко стало. И только сейчас я заметил, что внешне он сильно напоминает моего отца – то же лицо, глаза, фигура… Прямая родня…

Я даже малость заволновался, что было удивительно. Ну, не из тех я, кто дорожит родственными связями, кто знает наперечет всех ближних и дальних, включая троюродных племянников, каких-то там кумов и сватов.