Потом без всякого перехода мальчишка спросил:

— А слоны умеют плавать?

— Что? — удивился Терентий.

— Слоны умеют плавать?

— Не знаю, — пожал он плечами, — умеют, наверное. А, тебе, зачем это?

— Интересно, — нараспев проговорил мальчишка.

— Как тебя звать-то?

— Антон. Антон Сергеевич. Ну, ладно мне пора.

— Успехов тебе, Антон Сергеевич. Как тебя в лес-то одного отпустили?

— А что здесь такого? Я самостоятельный, родители ушли в гости, сегодня же Рождество. А я покататься захотел.

— Молодец, — похвалил мальчишку Терентий, — а тебя в гости не взяли?

— Я сам не захотел. Скучно там.

Последние слова мальчишка уже почти прокричал, так как всё дальше отдалялся от Терентия, который вылез из сугроба и продолжил свой путь по лыжне.

— Ишь, ты. Самостоятельный он, вместо угощения в гостях предпочел лыжи. Все равно, такого маленького лучше одного в лес не отпускать. Мало ли что. Встретится ему какой-нибудь маньяк…. Кстати, а он ему и встретился. Я разве не маньяк? Нет, какой же я маньяк? Я за этого парнишку любому маньяку глотку перегрызу.

Терентий вышел на опушку леса. Пост он прошёл, и теперь осталось уже по тропе добраться до шоссе и поймать машину. Он посмотрел на часы. До восемнадцати часов по европейскому времени было еще далеко. Наши часы на три часа впереди, но по нашим часам еще не скоро начнет темнеть. Значит, аккордеон в далеком Дормунде еще не заиграл. Но заиграет, обязательно заиграет, только лишь стемнеет. У немцев с этим строго, там любят всё делать вовремя, по расписанию. Раз сказано, что в шесть вечера в кафе должен зазвучать аккордеон, то так оно и будет. И за одним из столиков будет сидеть она, пить кофе с пирожным и ждать его появления.

Терентий прислонился спиной к столетней сосне, достал промокшие сигареты и закурил. Глотая дым, он закрыл глаза, и ему показалось, что аккордеон уже звучит и до заветной цели всего пара шагов.

— Нет, друг мой, — сказал он сам себе вслух, — это мираж. До маленького кафе в центре Дортмунда ещё так далеко. Но ты на правильном пути.

Терентий достал из одежды два пистолета, разрядил их, разобрал на части и бросил в сугроб. Патроны и запасные обоймы он засунул в дупло дерева, возле которого стоял.

— Ну вот, и я без оружия. В первый раз в жизни. Даже легче стало.

Он закурил ещё одну сигарету и направился в сторону шоссе.