В это время из дома на другой стороне улицы вышел высокий светловолосый мужчина лет тридцати пяти в кожаной куртке и с футляром под гитару в руке. Он лениво посмотрел на толпу, снующую по скверику на противоположной стороне улицы, и достал сигарету. Какая-то проходившая мимо старушка заметила ему:
— Молодой человек, вы куртку испачкали.
Тот посмотрел и стряхнул пыль с рукава:
— Благодарю вас.
Старушка еще хотела что-то сказать, но он, увидев подъезжавший автобус, бросил окурок и прыгнул на подножку. Проехав две остановки, он сошел с автобуса и сел в припаркованную около «Универмага» темную «девятку». Машина легко завелась, и сквозь начинающуюся метель устремилась к выезду из города.
Через полчаса в скверике, где собирались встречать жениха и невесту, стало всё, как обычно. Оркестр собрал свои инструменты и спешно ретировался, столы с угощением убрали, толпа встречающих разбрелась. Осталась только охрана и лежащий на ковровой дорожке жених. Уже подъезжали полицейские машины. Яркие краски, которые на несколько десятков минут раскрасили городской пейзаж, исчезли. Снова все стало серым, обычным, привычным глазу. Даже взгляд памятника великому революционеру, казалось, успокоился.
ГЛАВА 2
Старший следователь следственного комитета Иван Андреевич Одинцов, крупный сорокалетний мужчина с обозначившимся уже животиком и всеми признаками увядания на некогда привлекательном лице, выехал на место происшествия в своем «Опеле». Настроение у него было скверное: сорвался поход всей семьей в театр. Его жена, Лидочка, так и не привыкшая за пятнадцать лет их совместной жизни к таким вот неожиданностям в службе мужа, выкрикнула в сердцах:
— Господи! Ну, когда это кончится? Ну что тебя держит в этой несчастной милиции? Ты же не глупый мужик, ну уйди ты юрисконсультом в любую коммерческую шарашку! Вон, Липский…
В таких случаях она всегда ставила ему в пример Аркашку Липского, который года три назад ушел из следствия в крупную фирму, сейчас разъезжал по заграничным командировкам и имел все, что душе угодно.
— Не время еще, Лидочка, — отмахивался Одинцов, — вот через пару лет возможно и уйду. И, кстати, я служу не в милиции.
— Боже, какая разница? — возмущалась жена, — все равно все соседи считают тебя ментом.
— Это их дело.
— Ну, ладно бы еще платили хорошие деньги, а то ведь…
Не слушая стенания жены, Одинцов поехал на работу, куда его вызвал по телефону дежурный. На службе его сразу попросили пройти к начальнику городского следственного отдела, который входил в областное следственное управление, а оно, в свою очередь, в следственный комитет Российской Федерации. Игорь Моисеевич был одет по-домашнему, и это указывало, что приехал он не надолго. После рукопожатия начальник сказал:
— Убили сына Седова. Поезжай на место, разберись и принимай дело.
— А, кто такой Седов? — спросил Одинцов.
— Откуда мне знать, — проворчал Игорь Моисеевич, — я тут недавно. Я думал, что ты его знаешь. Меня вытащил с дачи мэр, попросил лично организовать расследование и поскорее найти убийцу. Значит, Седов должен быть известен не только мэру.
— Седов, Седов…, - пробормотал, напрягая память, Иван Андреевич, — был лет двадцать назад с такой фамилией городской комсомольский секретарь. То ли второй, то ли третий. Я уже и не помню. Потом кинулся в коммерцию и вроде бы преуспел. Сейчас — крупный бизнесмен. Больше никаких Седовых я не помню. Во всяком случае, таких Седовых, из-за которых забеспокоился бы сам глава администрации.
— Вот и разберись, Иван Андреевич, — сказал мягко начальник.