– И приведет нам новую партию рабов?

– Надежды юношей питают, шкипер, надейся.

– Ладно. – Шкипер, похоже, всерьез разозлился. – Эй, дармоеды! Кто хочет на свободу? Кто расскажет, о чем говорили Орк с беглецом, тот получит свободу.

– А не обманешь? – Новый голос, видимо, кого-то из пленников.

– Говори!

– Зеленый просил убить тебя, достать ключ и открыть клетку, а тот сопротивлялся. Кстати, с вас должок, это же я их вспугнул.

– Хорошо, получишь на обед дополнительную пайку, – довольным голосом проговорил шкипер. – Ну что, зеленая рожа, значит, нам к нападению готовиться? Дурак ты, даже если бы этот твой знакомый смог меня убить, свободы бы тебе это не принесло. Ключик исчез бы вместе со мной. Ладно, развлекайтесь, пошел я досыпать.

– Эй, а как же свобода?

– Что? А, ты все еще здесь? Сейчас зеленый тебе ее подарит. – Ехидный смех шкипера начал удаляться, а вместо него с баржи донеслись звуки короткой драки.

– Удобная штука эта клетка. – Где-то у маяка шкипер заканчивал доклад командиру отряда. – Пусть хоть сожрут друг друга, а мы ничего не теряем.

– Это да…

Голоса удалились, и наконец наступила предрассветная тишина.

Мысли в голове скакали как бешеные. Как? Кому нужны рабы? Впрочем, это-то ладно, наверняка найдутся желающие – нашлись же эти охотники. Но как рабство возможно в игре? Перестал есть, умер – и вуаля, ты свободен, как птица в полете. Пленники на барже вполне могут не знать о том, что в нашем новом мире есть возрождение. О том, что все можно начать заново, пусть откатиться назад в развитии, но вновь стать свободным, достаточно лишь умереть. Ну, эти пленники не знают, но рано или поздно найдется тот, кто им об этом расскажет, – и что тогда станет с этими работорговцами? Останутся без своего живого товара? А как же покупатели, они тоже не понимают этого? Нет, не может быть, чтобы столько народу не додумалось до такой простой вещи, но вряд ли. А что тогда? Что означает последняя услышанная мной реплика шкипера? Как ни крути, а вокруг цифровой, выдуманный мир, и некоторых его законов я не знаю. Но, черт возьми, кто бы стал оплачивать абонемент в Ковчег, будь в нем возможно рабство? Да никто.

Мои размышления о бытии в новом мире были прерваны самым бесцеремонным образом – большая, больше моего роста в длину, явно хищная рыбина проплыла рядом с моими ногами, заставляя вжаться всем телом в холодный металлический корпус катера. Черт, какое счастье, что я тут в одежде бултыхаюсь… Вот не было печали, да новые проблемы появились. Если в реке такое страшилище у берега плавает, то что же мне на дне попадется? Впрочем, я и так оказался в западне, и даже если в реке нет таких хищников, что польстятся на мою невкусную тушку, все равно уплыть от катера в ближайшее время мне не светит. Рассвет уже скоро, но наверняка берега все еще прочесывают работорговцы, которые уберутся лишь на рассвете, когда я слеп, как крот. Вода в реке пока не вызывает особого дискомфорта, но я сижу в ней не больше часа, а что будет часов через пять? Или десять? Я вздохнул и мысленно обругал себя за нытье. В конце концов, все не так плохо, я жив, и шансы выбраться у меня еще остались.

Как оказалось, я был прав: все было очень даже неплохо. Первую пару-тройку часов… Или больше, сложно определить, сколько прошло времени, сидя по горло в воде с плотно закрытыми глазами. Рассвет давно наступил, а я все еще торчал под катером, а надо мной вяло перебрасывались ничего не значащими словами часовые. Сначала я ругал себя последними словами за то, что не уплыл сразу, но потом прекратил это бесполезное занятие и дремал «одним глазом», как умеют лишь старые солдаты. Сядет вот так рядовой подремать в неположенное время, а сам в это время и руками что-то делает, изображая работу, и взгляд, направленный на него, чует, куда там новомодным сенсорам… Я даже сумел достать из вещмешка, того самого, в котором мы с Леей хранили яблоки, приготовленную накануне рыбу и на ощупь ее съел, благо после того, как импланты окончательно сформировались, муки голода уже не очень сильно меня терзали, и есть мне нужно теперь не так часто. Всего лишь вдвое чаще, чем нормальному человеку. Проблемы начались потом.

Шкипер, или кто еще, задумал провести обслуживание двигателя. Не, ну вот откуда здесь, именно в этом месте и именно сейчас, взялся человек, который что-то понимает в устройстве двигателя аж из двадцатого века? В общем, как бы то ни было, спать мне больше не пришлось, ибо при малейшем намеке на то, что двигатель сейчас будут заводить, я отталкивался от катера и нырял на дно. Первый раз было страшно, да что там, я был почти в панике. А потом сквозь толщу воды разглядел, что винт едва крутится в холостом режиме. Все могло измениться, если бы катер дал ход, так что слушать пришлось в «оба уха», но обошлось. Всего я так нырял раз пять или шесть, пока шкипер не счел, что двигатель в порядке или, что тоже может быть, ему просто надоело изображать бурную деятельность и он уже вполне продемонстрировал свою важность и значимость остальным членам команды. Как бы то ни было, спать я больше не рискнул.

Спустя еще какое-то время, когда мое тело уже всерьез начало коченеть и терять чувствительность, прибыла одна из шлюпок охотников с добычей.

– Шкипер, принимай пополнение – кореец двоих заарканил, говорит, еще один был, но либо здесь где-то шарится, либо сдох ночью.

– Опасен?

– Днем нет, днем он слеп, как крот, а вот ночью он ходячий прибор ночного видения. Вон девку поспрашивай, она с ним с самого начала. Только сперва в клетку упакуй, уже руки устали ее удерживать, все башку себе о борта разбить пытается. А на берегу как поняла, что к чему, так корейца чуть на перерождение не отправила, прям зубами, тот аж родной язык забыл, все на русском ругался…