…Старший скаут-разведчик Артем Чернов не помнил, каким был нормальный лес. Редкие светлые перелески на жилой территории давали только приблизительное представление об этом. Судить по ним о настоящем бескрайнем зеленом море было все равно что делать выводы о канувшей в прошлое цивилизации по деревне Черновка и горстке ее жителей, уцелевших после Пандемии. Но других вариантов просто не осталось. Аномальный Лес, что превратил мир в сложный лабиринт, надежно изолировав проходы, тупики и редкие более-менее просторные площадки, где могли обитать люди, вовсе не подходил для сравнения. Слово осталось прежним, разве что писалось теперь с большой буквы, но суть поменялась принципиально. Поглотивший почти весь мир Лес-мутант имел только одно сходство с прежними рощами и борами, чащобами и урочищами — цвет листвы. Зеленый ад, в котором каждая травинка, ветка, каждый кустик, каждое насекомое и животное стали смертельно опасными для человека, — вот во что превратился Лес. Даже вода в нем была теперь мертвой, а воздух стал ядовитым, насыщенным опасными бактериями и пыльцой. А еще этот гигантский, зеленый, состоящий из миллиардов организмов мутант теперь имел разум. Артем был убежден в этом. Разум у Леса был чуждый, извращенный, пользующийся недоступной человеку логикой, но понятный в одном — он был враждебен. Даже для тех, кто пытался найти с ним контакт и ради этого подчинялся его воле.

Артем был не из тех, кто искал гармонии с Лесом. Как и большинство выживших, Чернов боялся могучего зеленого соседа-мутанта и держался от него подальше. Так было надежнее, пусть и приходилось жить впроголодь, терпеть нападки агрессивных соседей, не имея возможности спрятаться в зарослях, и постоянно опасаться какой-нибудь подлости со стороны Леса или его обитателей. Составляющее подвижную часть Лесного организма зверье по большей части копошилось в пределах зеленой зоны, но бывало, что выбиралось из нее на открытую местность, и тогда выжившим людям приходилось туго. Измененные Лесом твари были под стать своему покровителю — мощными, умными, безжалостными. Артем неоднократно своими глазами видел, как люди гибнут под копытами и на клыках огромных кабанов или за считаные минуты превращаются в кровавые ошметки, когда их настигает стая ненасытных волков. Чаще Лес убивал с помощью насекомых или пыльцы, но распухшие от яда или посиневшие от удушья трупы почему-то не производили такого удручающего впечатления. Ведь Артем повидал немало смертей от голода и холода. Тела отравленных или замерзших — Чернову это было привычно. А вот к разорванным на части трупам он привыкнуть не мог. И всегда больше всего боялся именно такой смерти, пусть и понимал, что особой разницы нет. Смерть она и есть смерть.

«И придет она за каждым рано или поздно. Ведь выживший — не бессмертный. Вечно везти не будет».

Артем встряхнулся и попытался отогнать мрачные мысли, но у него не получилось. Ведь для страха на грани паники имелись все основания. Чернов и его напарник Серега Пастухов пробирались по кромешной темноте и еще не вышли из опасной зоны, до Леса было рукой подать. Сонный монстр был не так активен, как днем, но Артем кожей чувствовал, что Лес все равно наблюдает за крадущимися букашками-людьми. Вряд ли он собирался швырнуть в сторону людей пригоршню ядовитой пыльцы, слишком мелкая цель, но ничто не мешало Лесу, например, отправить на кормежку каких-нибудь тварей. А что, вариант беспроигрышный. Два каких-то ходока, явно не так уж хорошо вооруженных, топают почти вслепую в трех сотнях метров от края зеленой зоны. Можно сказать, «кушать подано».

С западного направления донеслись какие-то шорохи, а на севере, всего-то в сотне метров, кто-то негромко, но отчетливо зевнул. У Артема даже волосы зашевелились от страха. Кто шуршал, было непонятно, а зевал, похоже, человек, но от этого становилось ничуть не легче. В мире выживших следовало опасаться всех. И зверей, и людей, и даже растений, если они торчали слишком близко к Лесу. Ребята поговаривали, что есть такие деревья-хищники, которые могут хватать своими ветками и корнями, словно руками. Могут ли они зевать? Кто ж их знает.

Чернов с надеждой взглянул на восток. Горизонт светлел, ночь отступала на запад, за стену Леса, но до настоящего рассвета было еще не меньше получаса. Да и вряд ли рассвет мог тут помочь. Шуршали и зевали поблизости вовсе не мифические вурдалаки или другая ночная нечисть. Это были какие-то реальные существа или люди. Рассеять их или загнать в старые могилы не могли ни первые петухи, ни солнечный свет. Короче говоря, рассвет на самом деле ничего не менял. Ночью или днем у скаутов-разведчиков имелся только один способ избежать неприятностей и добраться до пункта назначения — не останавливаться.

Условная тропа нырнула в неглубокую ложбинку и пошла немного вниз. Идти стало полегче, и напарники ускорили шаг. Шуму стало больше, но Артем мысленно себя успокоил. Невысокие холмы должны были погасить звуки, да и последний язык Леса уже остался позади. Впереди лежало нормальное, почти безопасное, если не брать в расчет «человеческий фактор», пространство.

Минут через десять напарники выбрались из ложбины, еще немного прошли по ровной, как стол местности, а затем… Артем вдруг почувствовал, как его будто бы что-то кольнуло в спину. Чуть ниже. Он все-таки остановился, замер, прислушиваясь, а затем оглянулся.

Ночь отступала, но рассвет не спешил прийти ей на смену, и эту вселенскую прореху заполнило нечто мутное и серое, обманчивое и наполненное горьким туманом — сумерки. Пожалуй, это было худшее время суток. Ночью ты ничего не видишь и не рассчитываешь на зрение, ориентируешься на слух, движение воздуха и запахи. В светлое время, наоборот, в первую очередь используешь зрение. Все просто и понятно. А вот на что полагаться в туманных сумерках? Серая муть размывает все образы, а звуки искажаются туманом. И что остается? Запахи? Они тоже смешиваются с туманной горечью. Чернов не раз попадался на уловки тумана, вот почему и насторожился. Что-то в запахе тумана было не то, имелась какая-то лишняя нотка, и определить, что это за нотка, было сейчас очень важно. Одно дело, ошибиться, когда ты охотишься поблизости от деревни, — подумаешь, упустил мелкую живность, которая шуршала в траве не там, где ты думал. Дело поправимое. Совсем другой расклад, когда ты находишься в десятках километров от дома, да еще с важной миссией.

Артем еще раз принюхался. Сомнений не осталось. Не все запахи маскировал туман. Некоторые, наоборот, усиливал. Например, запах влажной собачьей шерсти. Вернее — волчьей! Значит, шуршали и зевали в темноте именно волки, а не люди! Артем услышал характерные звуки: справа зашуршала трава, а слева послышалось фырканье и низкое утробное рычание. Но почему они не напали вблизи Леса?

Напарник Артема, скаут-разведчик Серега, чуть подался вперед, будто бы пытаясь высмотреть что-то в глубине белесой завесы. Сделал это он почти бесшумно, но Артем все равно бросил на приятеля неодобрительный взгляд. Без сомнений, твари тоже чуяли людей, но сориентироваться, как и людям, волкам мешал туман. Его дымная горечь сбивала животных со следа. Людям оставалось только обмануть чуткий слух диких тварей, а в этом деле могла помочь полная неподвижность. Как учил ребят сержант Кравченко: «Терпение — главное достоинство разведчика, поэтому замри, расслабься и дыши через раз».

Артем запомнил наставления сержанта Кравченко до мельчайших подробностей, а вот Серега, видимо, пару занятий проспал самым натуральным образом. Он снова пошевелился, а затем и вовсе начал медленно и аккуратно, но не бесшумно, менять позу. Намерение приятеля было понятно: он собирался принять положение для стрельбы с колена.