Открытие хоккейной школы Макса Беккера стало событием, которое освещалось на телевидении, и которому даже был посвящён целый выпуск передачи одного из спортивных каналов. В это дело, которым планировал заниматься до конца жизни, а после — передать по наследству, было вложено много сил, средств и терпения. Зато сейчас, когда Макс надевал экипировку, чтобы сыграть небольшой матч открытия, в котором были задействованы не только звёзды мирового и российского хоккея, но и их дети и жёны, он понимал, что словно бы дошёл до той цели, к которой стремился всю свою жизнь. Даже если эта цель не была для него чёткой и оформившейся раньше. А впереди — только счастливые годы, когда больше нет ничего, и никакой тени, что зачастую бросает на настоящее слишком болезненное прошлое.

Он выкатился на лёд после объявления состава их команды под шум аплодисментов, которые скорее сбивали с толку, потому что сильно отвык от них за эти два года, что ушли на создание его мечты. Дан сосредоточенно разминался на другой стороне поля, отъехав к бортику и делая растяжку.

На трибунах небольшого ледового зала Макс безошибочно нашёл Маделин, а рядом с ней — Диану. Последняя уже превратилась в самую настоящую девушку, чем добавляла главе семейства лишних мыслей и тревог. У обеих на коленях устроились годовалые сыновья, появившиеся на свет под Рождество.

Его взгляд скользнул по Алисе, которая отчитывала вертящуюся дочь. В последнее время они даже иногда собирались обеими семьями, и вполне хорошо проводили время. Поначалу Макс был уверен в том, что эти встречи будут приносить всем только дискомфорт, но быстро понял, что даже не думает о прошлом, которое кто-то будто бы стёр навсегда.

— Ну ты и дело замутил, — к Максу подъехал брат, который сегодня должен был «сражаться» на его стороне. — Меня с тобой какой-то журналист спутал, пришлось давать интервью, на ходу придумывал, что же меня сподвигло открыть свою хоккейную школу.

Марк покачал головой, но тут же расплылся в улыбке.

— Да я шучу. Интервью давать не стал, хотя хотелось подурачиться.

— Сейчас на льду и подурачишься.

Макс сдвинул маску наверх и оглядел лёд ещё раз долгим пристальным взглядом. Это была его стихия, которая сейчас, подпитанная любовью к тому, чем занимался годами, с поддержкой женщины, которую обожал, превратилась в ту часть его жизни, которую было не забрать у него никогда.

И Марк, словно прочитав его мысли, проговорил прежде, чем покатиться на центр для первого вбрасывания:

— А неплохо всё получилось.

Макс кивнул, снова нашёл глазами Даниэля, потом жену и дочь с младшими сыновьями, и прежде, чем надеть маску и встать в ворота, отозвался:

— Более чем…