— Шуточки у тебя, Антон.

— А чего сразу – деревенщина?

— Потому что вопросы нужно решать быстро! Не снимай куртку. Поедем, я тебе покажу площадку.

Жигули-трешка Кирилла – это не моя копейка. Всякие штучечки, ароматизаторы и прочий набор чехлов, призванный подчеркнуть, что владелец – достойный человек! Моя копейка по сравнению с его авто – жалкая погремушка. А я-то думаю, что это институтских девиц мой авто не впечатляет? Да и то, голая функциональность и магнитола. Ни тебе бахромы, ни розочки на ручке кпп. Тока странно задранная задница машины. Что в эти времена вызывает скорее недоумение.

На задах Лиговки, между проспектом и ЖД, недалеко от Московского вокзала, огромный ангар. Закрытый хоккейный стадион. Кажется ДЮСШ. Я и забыл, что он здесь есть. В нулевые, на этом месте понастроят офисных центров. А эту хоккейную площадку снесут через пару лет. Директор сооружения провел внутрь и показал. Три яруса сидений. Четыреста посадочных мест. Со стоячим партером получится раза в четыре больше. Но зал перегородим. Тыща человек влезет. Сам лед закрывается спецпокрытием. Электричество от подстанции. Заезд грузовиков с Обводного.

— Мужики. На первый взгляд очень подходит. Но я пришлю парня, он проверит, что с наводками и помехами. Рядом ЖД линия, и может быть здесь просто нельзя выступать. Если все нормально, то пятого, шестого и седьмого концерты.

— Когда подъедет?

— Часа через три.

Директор сооружения, назвавшийся Борис Сергеевич, пояснил, что несколько раз здесь выступала самодеятельность с аппаратурой. Вроде бы, все было нормально.

— Ну и ладно. Но мы все равно проверим. А так — отлично.

И мы уехали.

В комитете комсомола не чинясь заказал Хельсинки. Пока суть да дело, позвонил Юрику. Юрик поведал, что вопрос наводок выясняется элементарно. Он приедет со своим магнитофоном и запишет тишину. Если будут помехи, то увы. Он позвонит через пару часов. Дал ему телефон комитета.

Соединили с чухной. Потрепались с Пеккой за жизнь, сказал ему, чтоб высылал остатки, в расчете на прибытие в пятницу. Он попросил сразу отправить людей обратно. Ну а чего им здесь делать? Да, Пека я прослежу, чтоб до посадки в поезд — ни грамма алкоголя. Оказывается, приехавшие с первыми площадками двое водителей, бухали в Питере неделю.

Киря, с любопытством прослушав мой диалог, проронил, что я его все больше удивляю.

— Ну чему ты удивляешься? Лучше подумай, что есть живые люди, которые драли уши маленькому Михаилу Сергеевичу!

— Мостовский, ты на что намекаешь?

— Орешь ты на меня, Кирилл. Так что, когда я возглавлю ООН, то поставлю тебя на Африку. Куратором Европы от ООН тебе уже не быть.

— Хорошо-то как. Простые негры. Всех дел – еда и вода. И на тебя можно орать сколько хочешь.

— Гм. Антарктида. Совершенно не защищена. Страдает и мерзнет. Пингвины под угрозой. Жизнь в палатке в минус пятьдесят.

— Годится. Офис уполномоченного по Антарктиде разместим в Париже. Хотя, можно и в Рио.