— Жуть какая…

— Нечего шутить с подпространством. Пойми одну вещь. В подпространстве не работают законы физики, в нем нет ни расстояний, ни явлений. Само название является оксюмороном, потому что и пространства в нем тоже нет, и даже мои слова «в нем нет» — некорректны, потому что «в нем» — это все равно, что в нигде. Само слово «подпространство» появилось до того, как была примерно понята вся чуждость его нам. Мы сейчас движемся по узкому каналу диаметром чуть больше самого корабля, и только внутри этого канала пространство относительно существует. А дальше — нет ничего. Просто — ни-че-го. Даже пустоты нет. Материальна наша вселенная, относительно материален этот канал. Но сейчас мы не находимся в нашей вселенной, а значит, нуждаемся в понятийном костыле, чтобы для самих себя обозначить, где именно наш канал пролегает. А в нигде.

— Кажется, понимаю, — сказал Итагаки.

— Нет, землянин, не понимаешь. И я не понимаю. Мы — трехмерные физические тела, намертво привязанные к нашей реальности, и понять то, что к ней, реальности, не принадлежит, нам не дано. Все, что тут происходит, зачастую не имеет объяснения. Допустим, Леон видел своего покойного товарища — ладно, галлюцинация. Но что, если одно и то же видят и слышат разные люди, принадлежащие к разным расам? В прошлый раз мы с Леоном видели линкор «Бисмарк», даже осветили его прожектором. Но, как ты понимаешь, в видеозаписях бортового компьютера его не было. И вот эти клубящиеся туманности — их тоже на записи не будет. Такие дела.

Поглазев на то, что творится за бортом, Леонид предложил старому товарищу пойти выпить.

— Правда, на борту две колбы осталось всего, и то, шипучка слабенькая… Но хоть немного, да снимем напряжение.

— Да уж, мне точно не помешает. Заодно расскажешь, что к чему и куда мы летим…

— Домой мы летим, домой… Ко мне. Видимо, тебе тоже придется приспосабливаться.

Где-то полчаса спустя, выдув последнее пригодное спиртное на борту, они расположились у холодильника с балларанской жратвой и не спеша жевали, Леонид попутно посвятил Итагаки в свои приключения и дошел до сути задуманной Кассом аферы.

— …Если в двух словах, то подразделение, командиром которого я являюсь, состоит из боевых андроидов, выглядящих как люди. Сссла их создали лет сорок или пятьдесят назад…

— Кто-кто создал?

— Сссла. Касс — сссла. Так его народ называет себя. Они одно время вели полевые наблюдения на Земле, если Касса загримировать, как он умеет — хрен там поймешь, что перед тобой инопланетянин. Дерганый, хриплый, тощий — ну так люди бывают такими. И они создали отряд андроидов, неотличимых внешне от людей. На случай силового спасения исследователя. Но затем программу свернули, роботы попали на склад, откуда их выкупил Касс. И теперь мы нанимаемся на разные тихие работенки под видом большого подразделения земных наемников. Ну, точнее, стараемся… Первый же найм закончился такой заварушкой, что я получил от балларанцев наивысшую их воинскую награду — орден «За доблесть, проявленную в безнадежном положении». Девяносто девять процентов награждений этим орденом — посмертные, и как правило, балларанцы чужих им не награждают.

— А кто такие балларанцы?

— Другая раса. Наша далекая родня… к сожалению для них.

Итагаки прожевал и спросил:

— Почему к сожалению?

— Мы воплощаем все то, что балларанцы ненавидят. Лживость, подлость, агрессию, особенно против самих себя, невежество, жадность… Там длинный список. Так что они не рады такой родне.

Японец задумчиво уставился на еду в своей руке.

— А много вообще в нашей галактике рас?

— Дохрена. Двести только имеющих развитую или относительно развитую цивилизацию. Варваров и квазиразумных еще больше.