— Здравствуй, Гела, — уже понимая, кому принадлежит голос, я поднял глаза, — прости меня, не уберёг.

— А-ай, — махнул рукой тот и подвинул мне кружку, — и ты прости старого грузина, сам понимаю, что ничего ты поделать не мог. А на сердце во-оттакенный шрам теперь, — он показал, какой у него там шрам, разведя руки в стороны, — она же мне как дочь была. Я ж её на руках качал, когда мамка её на работе задерживалась.

— Гела, а вот скажи мне, — решил поспрашивать его я на всякий случай, — а ты в тот день не видел, кто может выходил вслед за нами?

— Твой друг приходил, Фантом который, он у меня уже спрашивал такое, — с пониманием кивнул Гела, — я ему всё сразу сказал, что не ты Валю убил, я людей сразу чувствую, не мог он, говорю.

— Да я не об этом же, — прервал я причитания хозяина кафе, — с Фантомом мы сами всё решили, он тоже на меня не думал. Это я его просил выяснить, что к чему.

— Ты не перебивай, — строго сказал Гела, — старший говорит, ты слушаешь. В то утро ко мне ещё один мужик приходил, денег мне предлагал, чтоб я на тебя указал. Я его нахер послал, говорю, если ещё раз увижу тут, резать буду. Он ушёл, потом я его ещё два раза видел, но ничего он мне не говорил больше.

— Ты Фантому про это говорил? — оживился я.

— Говорил, что приходил мужик, — кивнул Гела, — а больше я Фантома не видел. А вот мужика этого видел и другу твоему описал. Он тогда сказал, что много с такими приметами людей, мол, имя нужно.

— Мне его опиши, — вцепился я в руку хозяина.

— Бородатый такой он был, — задумчиво поднял глаза к потолку Гела, — я ещё думал, зачем бородатый, вроде молодой совсем, а бороду как у старика отпустил. Ростом с тебя примерно и волосы такие рыжие, не как оранжевые, а какие-то бледные.

— Да, Гела, под такой портрет почти половина города попадает, — вздохнул я, — но хоть на этом спасибо.

— А-ай, — опять махнул рукой тот, — я его потом ещё два раза видел, когда Валю хоронили, я в гильдию вашу пошёл, чтоб друзьям сказать. Её ведь кроме нас некому больше было, — он с грустью посмотрел куда-то вдаль, тяжело вздохнул и продолжил, — мамку-то её какие-то хулиганы убили, ей тогда лет тринадцать было, вот мы к себе девочку и взяли на воспитание. Она потом специально в гильдию эту пошла. Научусь, говорит, и найду уродов, за мамку отомщу. Я тогда расстроился сильно, ругался даже, а она ведь не слушается, вертихвостка. Всё равно ведь ушла в охотники. Её когда падальщики обглодали, я ведь тогда седой стал. А оно видишь как вышло.

Я терпеливо ждал, когда Гела выскажет всё, что на сердце. Он же грузин, он не может с женой на эти темы, ну не положено так. Мужик должен быть сильным. Гела тем временем отхлебнул пива из моей кружки, к которой я, к слову, даже не притронулся, смахнул выступившую слезу и продолжил:

— В общем, прихожу я к коллегам, так и так, мол, завтра нашу Валю хоронить собираемся. Приходите все, кто знал её, в кафе потом кушать будем. И тут рыжий этот мне на глаза попался. Он по коридору шёл, с бумагами какими-то, меня увидел и в дверь шмыгнул сразу. Я вид сделал, что не заметил его. А второй раз я его на похоронах видел, он издалека наблюдал, вынюхивал что-то.

— Ты хочешь сказать, что рыжий этот в гильдии работает? — чуть не опрокинув стул, подпрыгнул я возле стойки. — Что же ты Фантому-то не сказал? — я хлопнул себя ладонью по лбу. — Точно, ты же его не видел больше.

— Я бы сказал, — кивнул Гела, — не приходил больше Фантом твой.

— Я понял, Гела, спасибо тебе, — я протянул руку для пожатия.

— Я Вале говорил и тебе скажу, — крепко пожал он мне руку, — не надо мстить никому, не будет радости от такого дела. Я знаю, что говорю, у нас есть такое, "лицври" называется, по-вашему — "кровная месть". Если сразу не прекратить, можно целую семью потерять, у нас так Аулами родню вырезали. Не надо это, Сумрак, остановись.

— Спасибо, Гела, — я честно посмотрел ему в глаза, — не месть мной движет, тут дело гораздо серьёзнее. Не могу тебе рассказать, потому как и тебя убить за это могут. Я так думаю, что Валя из-за меня пострадала, из-за того, что я знаю. Кто-то, наверное, решил, что этой информацией я с ней поделился, а может быть просто, чтоб я в злости ошибок наделал.

— А-ай, что ты такое говоришь? — махнул на меня рукой хозяин заведения. — Ты почему пиво не пьёшь совсем, не понравилось? Ты себя не вини, ты пиво попей и покушай, давай я тебе шашлык сделаю. А с делом этим завтра разбираться будешь.