Там живут 8 семей, общим числом около 50 человек. Все они поселились в этих местах всего лишь 10 лет назад и было их совсем мало, но к ним постепенно примыкали новые жильцы, представляющие из себя убежавших от своих хозяев холопов. Они не платят налогов, а по своей бедности их не трогают забредающие в эти края разбойники, называющиеся бродниками, которые обитают гораздо ниже по течению. Бродники сразу покорились монголам и даже пошли к ним на службу, но не все. Некоторые занялись грабежами, нападая на южные границы княжеств, порой захватывая мелкие городки. Это сообщение вызвало у меня тревогу. Необходимо усилить охрану лагеря!
Я отправился в свою палатку и начал рисовать более подробную карту местности, применяя имеющуюся карту из атласа СССР. Будущий город Воронеж будет начинаться в этом месте и простираться далее вверх по течению. Разгрузкой занимались весь день с перерывом на обед и закончили в 20 часов. После ужина я вызвал командиров и сообщил им о наличии в этих местах бродников, которых следует опасаться. Я велел поставить САУ передом к лесу и наблюдать его через прицел ночного видения. В случае обнаружения опасности, немедленно разбудить меня и попытаться не поднимать шума, чтобы их не спугнуть, а уничтожить всех, чтобы ликвидировать риск последующих нападений. Сегодня ночью сторожить подступы от леса двумя взводами.
Бродники.
23 июля. Суббота. Ночь прошла спокойно, и мы продолжили разгрузку. Артельщики соорудили к вечеру временный склад с навесом над сложенными предметами. От леса отгородились небольшим забором из досок, высотой в полтора метра и длиной от реки до склада, где-то 200 метров. В заборе устроили промежуток в два метра, в котором поставили САУ. ГАЗ 51 поставили между складом и берегом в другой стороне. Получилась дуга обороны, длиной в 400 метров, прикрывающая палаточный лагерь.
23 июля. Воскресенье. И эта ночь прошла спокойно. Разгрузку мы почти закончили к обеду. Посредине лагеря воздвигли на брёвнах площадку с ограждением, высотой в 6 метров. Незадолго перед обедом на неё забрался наблюдатель с биноклем. Он то и заметил примерно в 13 часов каких-то людей в глубине леса с юго-восточной стороны. Это явно были не пахари, деревня которых располагалась на северо-востоке от нас.
Наблюдатель не стал поднимать шум, а доложил мне об увиденном. Я сообразил, что не сегодня, так завтра, следует ждать нападения. После обеда собрал командиров, и мы начали строить планы обороны. Несомненно, что бродники, живущие в нижнем течении Дона, могли к нам проникнуть только с запада. Мешающий им залив со стороны реки, защитит нас с той стороны, так что нападение следует ожидать с юга, там, где у нас поставлен забор. Решили, что следует послать засаду, с целью обхода противника с севера и захода в их восточный фланг.
Существовала опасность нападения и со стороны реки на корабль. Скорее всего, бандиты нападут на нас с двух сторон – с реки и из лесу. Это, между прочим, облегчало нашу задачу по уничтожению всех врагов разом. На корабле я приказал установить ночью наблюдение за входом в узкую бухту с помощью прибора ночного видения. На случай нападения договорились включить прожектора и ослепив противника, тут же, включив двигатель, напасть на врага, используя огнемёты. В это время с вышки заорал часовой: – Тревога, к оружию!
– Твою же мать! Все планы полетели к чёрту!
Мы выбежали из палатки, и я заорал командирам: – Бегом, к своим взводам, приготовиться к отражению врага!
Я, держа в руках бесполезный пистолет помчался к САУ. Хорошо, что наблюдатель заметил опасность вовремя! С южной и восточной сторон, из леса выбегали вооружённые люди. К складам, которые представляли из себя вполне достаточную защиту своими стенами из доски сороковки, бежали артельщики из леса. Пленные, бросив кладь кинулись туда же. Волонтёры, к счастью, бывшие при оружии, частью легли на землю, выставив винтовки, частью забежали за ГАЗ 51, закрывшись за его корпусом, а другие к забору. Спрятаться успели все, так как враги не могли стрелять из леса, где им мешали деревья. Однако выскочив оттуда, они начали пускать стрелы в сторону лагеря. Это во многом помогло нам собраться.
Те, 3-4 минуты, пока в нас стреляли, командиры, в какой-то степени, организовали обороняющихся и те успели прихватить щиты, лежащие рядом с маршрутом между кораблём и складом, приготовившись к стрельбе. Боковым зрением я заметил входивших в бухту множество ладей на вёслах, которые устремились к кораблю. Десятка три волонтёров успели вскочить в трюм, откуда им открывался путь на палубу, так что за корабль я мог не беспокоиться. Самое опасное происходило на земле. Выпустив несколько сотен стрел, не причинивших нам вреда, воткнувшихся в доски склада, продырявив пустые палатки, бродники кинулись на штурм. Их было несколько сотен.
Я заорал во всю силу лёгких: – Не стрелять без команды! Сам же кинулся к забору и начал следить за подбегавшими. Когда до них осталось примерно 30 метров, я вновь заорал – Огонь! -и выстрелил из пистолета в набегавших.
Бандиты, на бегу, продолжали стрелять из луков по забору и это принесло плоды. Несколько волонтёров получили ранения и сидели, и лежали на земле под защитой забора, утыканного стрелами. И тут волонтёры открыли огонь. Десятки винтовок и нескольких автоматов, пулемётов с вышки и из САУ, произведённые фактически в упор, свалили в первую же минуту сотню нападавших. Остальные, продолжая бежать по инерции, натыкались на пули и пачками падали на землю, роняя луки, копья и другое оружие. За одну минуту картина боя изменилась кардинальным образом.
На земле лежали, по крайней мере триста убитых и раненых, а уцелевшие, развернувшись, показали спины, в которые стреляли уже, как по мишеням. Некоторые бросались на землю, закрыв головы руками. Несколько человек, державшихся сзади, являвшиеся видимо командирами, увидев ужасающую картину разгрома метнулись за деревья. Я выхватил из рук, стоявшего рядом волонтёра, карабин и начал отстреливать удирающих руководителей. К сожалению, деревья мешали целиться, но пару человек я срезал и скомандовал – Вперёд! –
За мной цепью помчались до сотни волонтёров. На ходу, я приказал бежавшему рядом командиру взвода, остановить своих и разобраться с лежащими. Мы же погнались за убегающими. Командиры бродников не имели луков, и мы не опасались напороться на стрелы. Они быстро выдохлись и рухнули на колени, моля о пощаде. Я приказал их вязать и вести в лагерь. В это время на реке развернулись следующие события: двадцать ладей войдя в бухту, гребя вёслами, приближались к кораблю. Они даже не торопились, уверенные, что корабль не сможет уйти от них, запертый в тупике. У команды было аж 10 минут на организацию отпора. Вскочившие в трюм волонтёры, закрыли ворота и сбросили в воду сходни. Одновременно, матросы подняли якорь.
Корабль был готов плыть. Включили двигатель и направились навстречу ладьям, из которых велась стрельба, но стрелы в большинстве ещё не долетали, падая в воду, а долетевшие не имели силы даже воткнуться в борт. Волонтёры и матросы, числом в сорок человек, открыли огонь по людям в ладьях. Застучал и пулемёт, как косой, валя за борт десятки бортников, прикрывавшихся щитами в тщетной попытке заслониться от смерти. Сметя экипажи десяти ближайших ладей, корабль подплыл почти вплотную, к уже начавшим бешено грести в сторону берега, пиратам. Капитан корабля прицелился из огнемёта и полоснул струёй огня по одной из ладей.
Второй огнемёт выплюнул заряд огня в другую ладью. Десятки загоревшихся людей выпрыгивали из ладей в воду. Корабль настиг убегающих и начал их топить корпусом. Ни одна ладья не ушла, только несколько десятков людей плыли к берегу, но получив пулю, тонули. До берега добрались несколько счастливчиков и побежали к лесу, но их всех застрелили, не дав добежать до деревьев. Некоторые бандиты, из потопленных ладей, хватались за корабль и просили их пощадить. В некоторых ладьях остались живые и они стояли, подняв руки вверх, ожидая смерти или плена. Подплывая к очередной ладье, в неё спрыгивали два-три волонтёра и вязали живых, а потом брались за вёсла и гребли к берегу. Сражение закончилось в течении полутора часов.
Корабль, загрузив ещё 30 волонтёров, направился к устью Воронежа, чтобы осмотреться и проверить, нет ли ещё где прячущихся бортников. Уцелевшие ладьи подогнали к берегу и вытащили на песок. Пленных согнали в одно место и заставили сначала снять все доспехи, оружие и сложить в кучу. По месту сражения бродили волонтёры, добивая раненых, которые не могли подняться, избавляя их от мучений, а тех, кто мог передвигаться, гнали в общее стадо. Пленные Суздальцы раздевали и обыскивали убитых, снося всё найденное в одно место. Вылезшие из землянок рыбаки, до этого момента сидевшие там в страхе от скорой смерти, подошли к нам и попросили забрать с мёртвых одежду. Я разрешил и они, позвав своих жён, начали раздевать убитых почти догола. Только к половине шестого были закончены все работы по раздеванию и сбору оружия. У нас были потери, пятеро убитых, из которых два волонтёра и три суздальца, восемь раненых, два артельщика и шесть волонтёров.
Пленных бортников оказалось 102 человека, среди которых 54 легко ранены. Взяты в плен живыми 3 главаря. Здоровых бортников заставили стаскивать трупы своих в одно место и затем рыть ров, для их погребения. Своих убитых, мы положили отдельно. Я корил себя за то, что не придал должного внимания к замеченным в лесу бандитам. Почему то, я думал, что они будут нападать на нас в ночное время, но не учёл, что бортники, обладая достаточной военной подготовкой, не побоятся напасть на нас днём, осознавая своё преимущество, более чем два к одному, а к тому же учитывая фактор внезапности. Да, жизнь постоянно вносит свои корректировки. Я, с командирами начал выслушивать показания главарей бортников. Мы уселись прямо на берегу, на брёвнах, пока наши люди занимались сбором оружия и материальных ценностей.
В первую очередь я спросил: – Все ли здесь или где-то прячутся ещё их пособники? Видя, что наш корабль отправился в сторону, откуда они прибыли, самый главный сообщил, что в пяти километрах ниже по течению, стоит их главный корабль –двухмачтовая галера. Почти все матросы галеры участвовали в нападении и там остались всего 30 человек для охраны. Они ждут сигнала, чтобы приплыть в бухту за добычей. А больше никого нет, божился главарь. Почти все пленные говорили по-русски, но по словам главаря здесь присутствовали хазары, половцы, булгары, греки и несколько касогов. Мы выслушали их историю последних лет.