— Нравится? Бери конечно! — Даже обрадовался парень.

— Хорош! Только я не себе, знаю я кому подарить. Да сами скоро познакомитесь. Вот и шлем еще захвачу. — Кладя в машину клинок сказал Алексей.

— Керосинки еще заберем, а то они говорили вечерами при свечке сидят. Весь керосин не будем брать, не влезет уже, в бутылку пустую перельем. Петрович, порох, гильзы и все для ружья, обязательно захвати. И муки у них нет, они спрашивали, тоже надо не забыть. — Раздавал указания Алексей.

После того как попили чай и собрали все вещи, вернее те, которые удалось впихнуть в салон и привязать сверу к багажнику, Максим рассказал про бандитов на дороге, предупредил, чтобы смотрели во все сторны и не расслаблялись. Потом замотал двери склада на толстую проволоку и переселенцы тронулись в путь.

Съезд к станции нашли не с первого раза, хорошо, что Алексей засекал расстояние по спидометру. Вобщем прибыли, когда уже темнело. Загнал машину во двор, к заднему входу. Быстро познакомились, и общими усилиями разгрузили ниву.

Пока вновь прибывшие умывались и потом вытирались новыми вафельными полотенцами, Зина под светом керосиновой лампы накрывала на стол. Юрка помогал ей то и дело поглядывая на висевший слева на портупее казачий бебут. Барт с радостно высунув розовый язык бегал между буфетом и залом, получая от каждого порцию ласковых слов, поглаживаний и потрепываний.

Вскоре все сидели в буфете, за одним длиным, сдвинутым из четырех, столом. Поговорили, выпили несколько раз, и за знакомство и за будущее обустройство, хорошо закусили. Опять слушали особо впечатлившие моменты путешествия, потом заводили патефон, опять выпивали, опять делились впечатлениями. Вобщем засиделись далеко за полночь. Потом говорили о том как дать отпор бандитам если они объявятся, а что они рано или поздно объявятся никто не сомневался.

Как–то незаметно разговор перешел на тему войны и Дмитрий рассказал историю о вечном часовом, крепости Осовец.

Девять лет русский солдат провел во взорванном и заваленном подземном каземате, питаясь тушенкой и сгущенкой с подземных складов крепости, но не потерял счет времени и не отчаялся, и когда в 1924 году разобрали завал и польские офицеры спустились в склады, раздался окрик часового- Стой, кто идет!

— Солдат герой настоящий, ослеп в подземелье, а советские власти его потом вроде расстреляли. Не нужны им были, герои империалистической войны. — Добавил Дима.

— Че, рально прям убили? — Спросил Юрка.

— Тут, точных данных нет, но по телевизору одного историка слушал, так говорит, что репрессирован был и расстрелян.

Потом, про атаку мертвецов- из истории обороны той же крепости, в первую мировую. Он увлекался военной историей и знал много примеров героизма русских и советских людей.

— А как, наша станция называется? — Внезапно спросил Юрка у Максима.

— Да пока никак, давайте назовем! — У кого какие предложения?

Предложили было- Русская, но стало неудобно перед братом и сестрой, они–то корейцы. Хоть и родились в Советском Союзе, так по паспорту вобще граждане Казахстана.

— Красная коммуна, Новая Сибирь, Форт—Росс… и каких только названий не предлагали.

— А давайте назовем просто Крепость. Станция—Крепость. Мы же здесь хотим остаться, ее и защищать будем, свою собственную крепость. — Предложила Таня.

Еще немного пообсуждали, попредлагали, и все же сошлись на этом названии. Так и получил их новый дом, свое новое имя- Станция—Крепость.

Четыре железные кровати поставили прямо в зале ожидания у глухой стены, напротив окошка кассы.