— При том, — говорю я, — что нельзя скрыть контакт с инопланетянами, если о нем знало больше трех человек. А у вас знало… ну сколько? Ну хотя бы персонал того центра в Гималаях.

Сильные мира сего снова не переглядываются, но чувство общности усиливается.

— Это была работа нашего моей команды, — говорит Лученко с подчеркнутой гордостью.

Американский президент фыркает — снова, как не кажется, с завистью.

— Мы ничего и не скрывали, — продолжает Лученко. — Наоборот, всячески подчеркивали, что вся необходимая вводная информация о станции «Узел» получена от наших заграничных партнеров. Поскольку проект был совместный с американской стороной, все думали, что это такое ироничное обозначение США.

— А что касается персонала экспериментальной установки связи, — говорит китаец, — то там лишь очень мало людей участвовали в самом контакте. И большинство было нашими людьми. А мы умеем хранить секреты. Особенно когда они касаются национальной безопасности.

И снова приятно улыбается, но мне почему-то не по себе. Что они там делают, просто грозят огромными штрафами, или членов семьи в заложники берут?..

Или я в плену темных стереотипов, и председатель Ди всего лишь упирает на знаменитый китайский патриотизм?

Только тут до меня доходит все, что следует из сказанного.

— То есть… — начинаю я, — вы хотите сказать, что все расы… все, о чем говорится в справочной информации к игре про станцию «Узел»… Все это существует? На самом деле?

Неприятно это осознавать, но тон у меня почти жалобный.

— Не совсем, — на сей раз мне отвечает германский президент. — Вводные данные были получены от наших космических партнеров, но значительно переработаны. Так, чтобы это не входило в противоречие с целью проекта. Например, дизайнеры-люди изменили облик некоторых рас, чтобы сделат их более удобоваримыми для нашего пользователя. Да и в целом упростили многие моменты.

— А цель проекта — подготовить капитана реальной станции «Узел»? — у меня перехватывает дыхание. Вот сейчас мне скажут, и выбьют почву из-под ног, и мир изменится бесповоротно.

— Конечно, нет! — фыркает американец. — Если вы решили, что этим малохольным Чужим нужен в управленцы какой-нибудь задрот-игроман с Земли, то вы сильно заблуждаетесь!

— Энрике, да ладно тебе, — укоризненно говорит ему Лученко. — Не издевайся над молодым человеком.

— Это вполне разумное предположение, если исходить из имеющихся у него данных, — кивает китаец.

Я изо всех сил пытаюсь не выпустить на лицо разочарование… или облегчение? На миг мне показалось, что сейчас мне скажут: я показал самые лучшие результаты в симуляторе, и меня отправят к инопланетянам взаправду.

Но вместе с отчаянной готовностью броситься очертя голову в пекло и учить матчасть хоть десять лет по ночам вместо сна, лишь бы только позволили полететь в космос, во мне проснулся страх. Нет, даже не страх — ужас. В космос — я?! По-настоящему управлять космической станцией — я?!

— На самом деле, — немец явно жалеет меня, — цель и смысл игры состояла в том, чтобы обучить искусственный интеллект методами машинного обучения. Это длительный и чрезвычайно затратный процесс, даже по инопланетным меркам. Он требует участия живых операторов, на чьих решениях искин учится. При том неважно, принадлежат ли эти операторы к одной из инопланетных культур: искину ведь придется взаимодействовать с самыми разными расами. Значит, как нам объяснили, даже лучше, если он будет обучаться теми, кто ничего об этих расах не знает и будет узнавать все в процессе…

— Дикари им нужны на эту роль, — исправно поясняет американский президент, который уже покончил с чаем и тортиком и налил себе какую-то коричневую жидкость в стеклянный стакан, разбавив минеральной водой из сифона. Наверное, пресловутый виски с содовой. Никогда вживую не видел! — Табула раса.