— В смысле — ничего? — не понимаю я.

— Ничего, что произошло на станции Узел, и ничего из того, о чем вы можете узнать в рамках своих должностных обязанностей, — последние слова она тоже выделяет голосом, — не повлияло на поведение ацетиков и тораи.

Угу, значит, это действительно очередной квест, подкинутый мне разработчиками. Бриа, будучи актрисой, отыгрывающей определенную роль, разумеется, сказать мне этого не может.

Только почему у нее такой обеспокоенный взгляд?

— Ничего, — говорю я с напускной уверенностью, — прорвемся.

Но «прорваться» не получается.

Проходит уже два дня с момента того разговора, и ощущение игры в пинг-понг с бетонной стенкой становится все явственнее и явственнее. Очевидно, в этот раз разработчики и сценаристы переоценили возможности моего интеллекта — или просто сделали игру слишком уж приближенной к реальности, потому что ни одной подсказки, ни одной зацепки, как исправить дело, я так и не нахожу.

А положение продолжает ухудшаться.

Тораи и ацетики размещают свои корабли сплошной сферой вокруг станции. Несмотря на продекларированные два часа на раздумья, никто ничего не делает целых двое суток: тораи не пытаются задержать пассажирские суда, ацетики не пытаются им препятствовать.

Я пытаюсь вызвать обе стороны на переговоры и предложить свои услуги в качестве посредника — они дружно меня игнорируют. С помощью Бриа я направляю жалобы в Межзвездное содружество… но толку от этого чуть, как она меня и предупреждала: мол, рассматривать их будут долго, возможно, месяцами.

Видимо, нужен более высокий рейтинг дипломатичности, чтобы обратить на себя внимание сторон… а может быть, более высокий уровень лидерских качеств или репутации?

Как бы то ни было, поднять нужные характеристики за эти два дня мне не удается. А тут тораи и ацетики все же решают сойти с мертвой точки. Теперь едва стайка «москитов» тораи кидается к прибывающему кораблю, противодействовать им немедленно кидаются ацетики — один из шести кораблей или их собственные «москиты», которые, оказывается, у них тоже имеются. Так пассажирские корабли и летают до нашего дока под двойным эскортом.

Разумеется, у многих капитанов не выдерживают нервы, и они изменяют маршруты — подальше от Узла, подальше от греха.

Между тем, на станции все идет своим чередом, и это страннее всего. Репутация у меня продолжает прибывать: разборки с ацетиками и тораи как будто не оказывают на нее ни малейшего влияния, я не получаю ни одного системного сообщения на этот счет. Мой денежный счет продолжает пополняться. В главном коридоре хаба открываются четыре заведения победителей кулинарного конкурса.

И ни одной зацепки, ни одного намека на то, как прекратить конфликт моего кальмаро-грибного салата!

— Быть может, — говорит Нирс мне вечером второго дня, — этот конфликт решается выжиданием?

— Выжиданием? — уточняю я.

Сейчас пересменок, собачья вахта: в рубке минимальное количество персонала. Зато Белкин на сей раз послушно мурлыкает у меня на руках, а не сбежал к очередной неписи.

— Рано или поздно стороны поймут, что до вас не доходит, чего они хотят, — он улыбается уголком рта, — и они объяснят.

С интересом смотрю на Нирса. Надо же, кажется, в этот раз он живой оператор, а я даже и не понял. По понятным причинам, к нему я не приглядываюсь так, как к Бриа.