– Я? Не, не, – Вара принялась ковыряться вилкой в салате, но так его и не попробовала.

– А что у тебя новенького произошло?

Девушка глянула на мачеху, убедившись в том, что вопрос предназначался именно ей, всегда удивляясь тому, как умело Лариса могла трансформироваться из злобной тетки в заботливую мамашу.

– Ну, да, – недолго думая, Вара серьезно произнесла, – На прошлой неделе у моего кота в зубах застряла какая-то кость. Ему доставляло это боль. Мне даже пришлось возить его к ветеринару. Да уж, бедный котик.

После такой короткой, но совершенно глупой и не уместной истории (по мнению мачехи), и, видимо чем-то оскорбившей Ларису (судя по ее лицу), повисла неловкая пауза.

– Мм, а это мой любимый вафельный торт? – первым нарушил молчание отец.

–Да, дорогой, – Лариса принялась нарезать торт.

Вара прямо-таки ощущала себя лишней за этим столом. Если бы можно было узреть человеческие чувства, то Ларисины выглядели бы, как стрелы, пропитанные ядом и нацеленные в сторону своей падчерицы.

– Варочка, подай, пожалуйста, солонку соли, – вежливо обратился отец к дочери.

–Ах, опять не посолила салат, – Лариса только что съела кусочек огурца, сморщив нос, – как же ты будешь своему мужу готовить? – На этот раз она натянула улыбку, означающую маленькую победу в их нескончаемой войне.

И, вроде бы, она не сказала ничего обидного, да вот только Варе захотелось схватить салатницу и надеть ее, со всем содержимым, мачехе на голову.

–Лара, – отец улыбнулся, но виду не подал. Хотя догадывался, что дочери неприятно.

Вара передала ему соль и серьезно заявила:

– Вообще-то я солила.

–Значит недостаточно, – Лариса вновь «доброжелательно» улыбнулась.

Возле стола промчались близнецы, весело размахивая игрушечными пистолетами. Бабушка Наташа вылезла из-за стола и принялась ловить внуков, чтобы накормить, но те упорно уворачивались от ее рук.

– Наверное, внуков от дочки ты так и не дождешься, – Лариса продолжала свою болтовню с улыбающейся рожей.

– Какая разница? – девушка почувствовала, как лицо заливается краской.

–В самом деле, Ларис, – попытался заступиться за дочь отец.

– Тебе уже двадцать пять. Ты хочешь провести остаток дней в одиночестве? – все та же непоколебимая ухмылка.