— Это неважно, что вы хотите сказать. У вас могут быть свои мотивы, но факт остается фактом. Я не обвиняю Ухтомского, что он вернулся в Порт-Артур, его корабли были избиты, и не факт, что он дотянул бы до Владивостока. Я не обвиняю вас, поскольку объективные обстоятельства могут оказаться излишне могучи. Но факт остается фактом — ваши корабли застряли на базе, а матросы осваивают штыковой бой. Вот скажите мне, Роберт Николаевич, почему моряки, элита вооруженных сил, на обучение и содержание каждого из которых затрачены немалые суммы, используются как пушечное мясо? Я вас спрашиваю, кажется.

Это было жестоко, но говорил Бахирев чистую правду, и под его обличающими словами плечи Вирена опускались все ниже. А ведь он таких плевков совершенно не заслуживал.

— Успокойтесь, Роберт Николаевич. Как я уже сказал, лично к вам наверху, — тут Бахирев многозначительно ткнул пальцем в потолок, — серьезных претензий нет. Но и войну японцам проигрывать России невместно. И когда такие, как вы, теряют все, что можно, появляемся мы, чиновники для особых поручений. Действуем своими методами, которые вам могут показаться неприемлемыми и даже в чем-то подлыми, но пусть это останется на нашей совести. И тот факт, что вы о нас мало что знаете, говорит лишь о вашей невнимательности. У государства много инструментов, на любой случай.

— Вы хотите сказать, что посланы победить в этой войне?

— Именно.

Вирен расхохотался. Бахирев некоторое время наблюдал за ним, чуть прищурившись, а потом резко бросил:

— Ну-ка, Роберт Николаевич, припомните хоть одну свою победу в этой войне.

Вирен осекся, едва не подавившись смехом. Ну да, удар ниже пояса. А вот нечего смеяться, мстительно подумал Бахирев и резко бросил:

— Вы не победили ни разу, а мы из ничего создали эскадру. Один броненосец вы сами видите. К вечеру сюда придет транспорт с вооружением. До моего возвращения рекомендую подумать, будете ли сидеть в этой крысиной норе дальше, или собираетесь воевать. На ваш пост никто не покушается, мы хотим лишь согласовать дальнейшие действия. Ну а захотите отсидеться — Бог вам судья. И сами справимся, — Бахирев встал, усмехнулся. — Встретимся послезавтра, думаю, решение принять успеете. И не забудьте отдать распоряжение артиллеристам с береговых батарей, чтобы даже и думать не смели открыть по транспорту огонь. А то знаю я ваших орлов.

Вот такая плюха напоследок. Намек на то, что один раз они уже обстреляли прорвавшийся через кольцо японской блокады транспорт, груженый боеприпасами. Тогда корабль отошел в море и был захвачен японцами. Оскорбительный намек на глупость и непрофессионализм и, хотя виноваты были вроде как и не моряки, а артиллеристы береговых батарей, все равно обидно. И не возразить ведь, тем более что говорить что-то в удаляющуюся спину попросту глупо. Вирен скрипнул зубами: ну что же, поглядим, чего ты стоишь, штафирка!

Бахирев не обманул, хотя Вирен даже с каким-то мстительным злорадством втайне надеялся на это. Тем не менее, ему пришлось сглотнуть обиду — не прошло и трех часов, как транспорт водоизмещением чуть более шести тысяч тонн занял свое место на рейде. Почти сразу его экипаж перебрался на борт «Цесаревича», и броненосец, величественно развернувшись, исчез за горизонтом. Что больше всего удивило Вирена, так это полное отсутствие попыток японцев помешать и приходу броненосца, и транспорту, который вовсе заявился, будто к себе домой. Похоже, наглый чиновник не врал, и у него имелись доводы, позволяющие держать японские миноносцы на почтительном расстоянии. Впрочем, и сам транспорт мог за себя постоять — по две шестидюймовки на носу и на корме делали конфликт с ним весьма опасным для любого японского миноносца.

Кстати, орудия были японскими, да и сам транспорт тоже. Разве что иероглифы, которыми раньше было написано имя корабля, замазаны. И потрепанный до жути, опытный взгляд легко отмечал наспех заделанные пробоины. Похоже, кораблю приходилось участвовать в бою. Но, несмотря на неказистый вид транспорта, все его механизмы находились в состоянии, близком к идеальному.

Когда корабль завели в порт (это оказалось нелегким делом — сходу освоиться с чужими механизмами не так просто, а оставлять его на внешнем рейде на ночь значило отдать на съедение миноносцам противника), Вирен распорядился выставить охрану — уже темнело. Ну а разгребать содержимое трюмов начали уже утром, и тут артурцам оставалось лишь присвистнуть в изумлении. Трюмы были набиты под завязку, причем всем подряд, и это «все» собиралось явно с бору по сосенке. Тут были и русские, и японские, точнее, британские морские орудия с боезапасом, причем русские, такое впечатление, снятые с «Цесаревича» или другого корабля. Тридцать семь, сорок семь и семьдесят пять миллиметров, как раз те, что были востребованы на суше. Амуниция, винтовки Арисака с патронами, пулеметы, полевые орудия… В общем, все подряд, и довольно много. А еще продукты — почти тридцать тысяч пудов риса и около десяти тысяч пудов муки, медикаменты. В условиях осажденной, практически лишенной связи с внешним миром крепости воистину царский подарок.

Как и было обещано, через сутки «Цесаревич» вновь появился на рейде, и знакомый уже катер лихо подвалил к борту «Баяна». На сей раз Вирен встречал гостя несколько более дружелюбно, вот только поинтересовался, когда они сидели в каюте и пили крепкий, сдобренный толикой рома, чай, нет ли у Бахирева каких-либо бумаг, подтверждающих его полномочия. Тот лишь руками развел:

— Подумайте сами, Роберт Николаевич, какие бумаги? Вы можете гарантировать, что они не будут подделаны? Или что я, на брюхе ползая в тылу японцев, не попаду к ним с этими бумагами в плен?

Логично, черт возьми. Пожалуй, будь здесь эти самые бумаги, это выглядело бы подозрительно. Вирен покивал и поинтересовался, наконец, причинами визитов. На что Бахирев, усмехнувшись, изложил ему ситуацию. И вот тут адмирал удивился еще сильнее.

По всему выходило, что господству японцев на море пришел конец. Если информация об их потерях правдива, то даже кораблей, которые оставались у Вирена, хватило бы для победы. Ну, при некоторой удаче, естественно. Вот только сразу же после того, как британцы передадут Того новые броненосцы, расклады поменяются на прямо противоположные. И сейчас Бахирев предлагал адмиралу план, одновременно и дерзкий, и сулящий в случае удачи немалые перспективы.

По его словам выходило, что у Того нет иного варианта, кроме как отправиться за броненосцами если не со всем флотом, то, во всяком случае, с большей его частью. Причем, очень вероятно, он уже отправился — во всяком случае, броненосцев в районе Порт-Артура Бахиреву не встретилось. Впрочем, как понял Вирен, они и не боялись встречи, был у них какой-то джокер в рукаве. Но, тем не менее, дважды приходили — и оба раза им попадалась только мелюзга, бросающаяся врассыпную.

Кстати, об имеющихся в его распоряжении силах Бахирев предпочитал не распространяться. Сказал только, что они достаточны. С учетом количества японских шпионов в Порт-Артуре, возможно, даже правильно, хоть и немного обидно. А вот план его Вирену понравился — уж больно он походил на те идеи, которые еще не так давно витали в голове самого адмирала.

Если вдуматься, все выглядело достаточно просто. Японцам кровь из носу надо решить две задачи — получить новые корабли и блокировать Порт-Артур. Но разорваться пополам при нынешних потерях им не удастся, хоть головой о стенку бейся. Четыре броненосца и три броненосных крейсера отнюдь не та сила, которая способна успеть везде, притом что на русской базе целых пять броненосцев, а по морю шляется эскадра неизвестного состава, но очень мощная. И это еще если не учитывать, что во Владивостоке аж два броненосных крейсера. Соответственно, у японцев всего два варианта: или всеми силами идти принимать корабли, и тем самым полностью оголять собственные коммуникации, или дробить и без того невеликие силы, выделяя часть кораблей для блокады Порт-Артура, а часть отправлять за все теми же британскими «подарками». Вариант, что японцы решат отправить броненосцы своим ходом, без надежной охраны, и рассматривать не стоило — боеспособность их пока являлась величиной крайне условной. Принять-то корабли несложно, однако чтобы их освоить требуется немало времени, и даже опытный экипаж за сутки-двое с такой задачей не справится.