– «Бип-бип-бип» слышал?

– Конечно! Туда?

– Туда.

Они не совсем поняли друг друга, Хафез думал, что Петра переводят в отряд космонавтов, ведь все знали в полку, что комиссию он уже проходил и был признан годным для полетов в космос, но вместо отряда космонавтов Петра направили в вертолетный полк АСС, начальником поисково-спасательной службы космодрома Байконур. Семье опять предстоял переезд, теперь в город Ленинск, которого нет ни на одной карте мира. Тем не менее, приглашение посетить Египет спустя некоторое время реализовалось, хотя ему предшествовали очень многие события. С огромным трудом избежав сокращения в 1961 году, когда знатный кукурузовод уволил из армии ее цвет – офицеров ВВС и ВМФ, полк, которым он командовал, спрятали, переведя его из ВВС в ракетные войска стратегического назначения, а после отставки Хрущева вернули в ВВС. Затем переучивание в Ханкале на Вторых курсах повышения на две новые машины: Су-7б и МиГ-21. Сразу после них – неожиданная и срочная командировка в Ханой, для «организации переучивания личного состава ВВС НОАВ» – тем, вместо МиГ-17, начали поставлять «двадцать первые», и требовалось защитить столицу от налетов на период переучивания. Семья, уже состоявшая из четырех человек, с двухгодовалым младшим сыном самостоятельно перебралась из Грозного во Фрунзе к бабушке, которая продолжала преподавать на Пятых курсах и у которой был дом на самой окраине возле Аламединки. Жена устроилась директором сорок седьмой школы возле аэропорта. Бабушка пробила у начальника училища им двухкомнатную квартиру в новом доме на улице Шота Руставели, в квартале, где находилась школа. Старшие дети пошли в нее, а младший – в ясли через дорогу. Отец был в «командировке», и вечерами новенький «Рекорд» показывал ужасы американских бомбардировок Вьетнама, что вынуждало мать выключать телевизор и тихонько плакать на кухне в окружении ничего не понимающих детей. Им не сказали, куда командировали папу. Через некоторое время оттуда вернулся заболевший майор Григорьев, после этого и стало известно, где «работает» отец. Григорьев вернулся с орденом Красного Знамени за сбитый В-52. Ленка Григорьева сидела на одной парте с сыном Петра и все рассказала, что слышала дома. Для десятилетнего ребенка стали еще более непонятны слезы матери, ведь отец делает правое дело, и народ Вьетнама победит. А тут женские слезы. Он тогда не слишком задумывался о том, что отец воюет с тридцать девятого и это у отца уже пятая война. Впрочем, из телевизора неслись победные марши и реляции, Вьетнам одерживал одну за другой победы, худенькие и малорослые вьетнамки конвоировали очередного Маккейна, сбитого над Хайфоном и Ханоем, каждый день увеличивался счет потерь у американцев. Наши потерь, само собой, не несли. Все хорошо, прекрасная маркиза. Вот только соседка из второго подъезда вместе с детьми куда-то уехала в один день. Но к таким событиям здесь относились как к обычному явлению. Потери среди летчиков и в мирное время были совсем не маленькими.

Отец вернулся летом шестьдесят шестого, и вся семья выехала в Крым в санаторий ВВС. Младший сын жил с родителями в санатории, а старшим сняли квартиру с видом на море. Мама прекратила реветь ночами и, судя по всему, была счастлива. Полтора месяца на галечном пляже санатория, обалденный загар, новенькая «Волга», полковничьи погоны на плечах у отца. Мир прекрасен, а папа – лучший в мире! К тому же он обещал, что в этом году обязательно научит старшего летать, и даже дал ему книжки по «Ан-14» и «Ан-2». Сынишка впитывал сухие строчки техописания как поэму.

Отец не обманул, и по возвращении во Фрунзе, его опять перевели в ПУАК, в первом полку состоялся первый в жизни полет в кабине настоящего самолета, пусть и связного. Запах авиационного лака уже проник в мозг ребенка. Давно! Впервые он сел в кабину МиГ-15 в возрасте пяти лет. А в одиннадцать ему доверили в течение нескольких минут управлять Ан-14. Ноги еще коротковаты и до педалей достают с трудом. Но еще через месяц папа и мама уехали, оставив всех бабушке, кроме младшего. Из Александрии стали приходить письма с красивыми марками.

В самом конце мая шестьдесят седьмого года неожиданно пришла телеграмма из Москвы, что через три часа требуется встретить борт из Москвы, подпись: «Мама». Благо, что аэропорт в двух кварталах от дома. Побежали туда, обгоняя бабушку, соскучились, через два дня начнутся каникулы, и хотя по письмам из Египта получалось, что отпуск у родителей будет позже, мама все переделала и скоро приземлится. Она вся загорелая, в красивом «иностранном» платье, с каким-то ярким шарфиком и с Сашкой, которого держит за руку. Несколько шикарных чемоданов с наклейками. Заграница! Пыхтя и вытирая пот, тащили их домой. Бабушка с мамой тихонько разговаривают о чем-то. На кухне зашипело хлопковое масло, бабушкины любимые беляши, густо посыпанные мукой, летят на сковородку. Мама, уже в халате и в фартуке, помогает бабушке и раскладывает по баночкам привезенные восточные приправы. Старшие дети с Санькой потихоньку из-под рук утаскивают горячие беляши и с молоком отправляют их в желудок. Рассказывают маме, какие они были умные и послушные, хвастаются тем, что в дневниках одни пятерки. Через три дня зеленый Ан-2 разбегается по бетону полосы, вираж, и пошел в набор. Под крылом совсем рядом горы. Дверь к летчикам открыта, литовцы еще не шалили, поэтому экипаж летает с открытой кабиной и без оружия. Старшему разрешили посидеть в правом кресле. Под крылом уже голубой Иссык-Куль, с некоторым удивлением он обнаружил с высоты на озере подводную лодку на ходу в сопровождении трех торпедных катеров. А говорили, что полигон на Кой-Саре закрыли! Нет, просто перенесли его дальше от берега. Самолет пошел на посадку в Тамге. Там находился санаторий ВВС округа, и это было любимое место отдыха. Папа и мама жили в самом санатории, а детям снимали квартиру у дяди Саши, где они возились с его кроликами. Еще дядя Саша любил брать старшего на рыбалку на большую и бурную реку Барскаун. Там отлично клевали маринка и форель. Маринка – рыба местная, слегка ядовитая, требуется снимать черную пленку с живота, когда чистишь, а радужную форель завезли сюда с Севана. Все ждали папу, который должен был скоро прилететь. Его встретит бабушка, и через пять дней вся семья будет вместе.

Никто еще не знал, что несколькими днями ранее в Москву прилетали министры обороны Египта и Сирии. Сирия к тому времени из-за военного переворота вышла из состава ОАР и вновь стала отдельным государством. Затем состоялись еще два переворота: опять в Сирии и в Ираке. Власть вновь перешла к партии БААС, и участвовавший во втором перевороте Хафез Асад стал из командиров полка министром обороны Сирии. Президентом Сирии стал генерал-лейтенант Луэй аль-Атаси. От Египта в переговорах участвовал Герой Советского Союза маршал Абдаль-Хаким Амер. Полностью отмобилизованные вооруженные силы пяти государств в состоянии полной боеготовности стояли друг против друга, решившись повторить старый сценарий. Однако председатель Совета министров СССР Косыгин отказался поддерживать агрессию, а вот если Израиль нападет, то вступит в действие договор о дружбе и взаимопомощи. Жена тоже об этом не знала, но их, жен военных советников, за десять дней до войны распоряжением Косыгина вывезли из страны через Венгрию. По разговорам среди военных было непонятно, как Египет собрался воевать, если большинство боеспособных частей находилось в Йемене. Даже израильтяне считали, что Амер не решится нападать и скорее всего произойдут столкновения на коротком сирийском фронте. Поводом для войны был расстрел с воздуха строительной площадки отводного канала от реки Иордан в Сирии год назад. Все столкновения происходили из-за того, что Израиль вел хозяйственную деятельность на спорных и «демилитаризованных» территориях, плюс постоянные споры из-за воды. После принятия в ООН решения о восстановлении государства Израиль на «землю обетованную» хлынул поток переселенцев и нарушил сложившийся уклад жизни этих мест, поэтому арабы упорно пытались «сбросить проклятых пришельцев в море». Сами они неместные, но довольно давно обитают в этих местах.

Пятого июня с самого утра ушли на пляж, до обеда. У них был «собственный» дикий пляж, он ближе к санаторию, чем культурный. Это рядом с причалом военно-морской базы. В самой бухте вода всегда холодная – туда река Тамга впадает. Там редко кто купается. Купаться с причала не разрешали, а культурный пляж еще дальше, и там мелко, неинтересное место, но туда отдыхающих автобус носатый возит, такой же, как во Фрунзе летчиков возит в Кант и в первый полк. С дверцей, которую водитель закрывает рычагом. Моторчик у него слабенький, и передача сильно воет, пока он в горку карабкается. Не любили на них ездить. Возвращались с уснувшим Сашкой на руках. Жена Петра остановилась у КПП моряков, по радио передавали заявление советского правительства, осуждавшего нападение Израиля на арабские страны. Пришлось забирать у нее из рук Саньку и просить моряков помочь. Она сознание потеряла. Моряки остановили автобус, и их довезли до коттеджей возле кортов, где жили мать и Санька. Шесть дней дети никуда не ходили, только играли в теннис и бадминтон. На седьмой день в воскресенье принесли телеграмму, международную, из Дамаска: «отдыхаю хафеза тчк все порядке тчк вылетаю два дня тчк ваш папка тчк».

Отец прилетел через две недели, задержали в Москве. К сожалению, никаких рассказов, хотя было жутко интересно – собственно, первые события, которые воспринимались несколько по-другому, чем до этого. Но весной этого года погиб Владимир Комаров, которого отец хорошо знал. Отец пробыл совсем недолго на курорте и улетел в Ленинск. Вернулся в августе, чтобы забрать семью домой. Ближе к середине лета мамин брат, дядя Володя, приехал в отпуск из Москвы, где он закончил Академию бронетанковых войск. Это был его последний отпуск в качестве слушателя – получил назначение в Сирию. И женился, неженатиков за границу не посылали. В общем, окончательно оставил воздушно-десантные войска, хотя заканчивал Рязанское воздушно-десантное, и командовал до Академии батареей АСУ-85 в Рязани. Батарея постоянно принимала участие в московских парадах, там и познакомился с будущей женой. Они довольно давно вместе, но поженились лишь перед поездкой в Сирию. Приезд молодоженов немного поправил настроение матери, она с удовольствием инструктировала Нину, так как сама только вернулась из-за границы, и вообще имела богатый опыт проживания в Китае, в ГДР, в Сирии и в Египте. Старших детей приезд дядьки тоже обрадовал, он хоть и ленив немного, особенно по утрам, зато днем и вечером у него энергия бьет ключом, вечно что-нибудь придумывает, вместе ходили отдыхать и купаться, тогда как из-за младшего мама никуда не ходила и приходилось сидеть дома или на спортплощадке.

Вернулись во Фрунзе, и, пока шли каникулы, любимым местом стало звено управления, где позволительно было укладывать парашюты, вылетать штурманом на Ан-2, производить выброску парашютистов, выполняя расчет точки выброса по скорости и сносу. В общем, включиться в обычную жизнь в летном учебном полку. Звено управления занималось тем, что перевозило начальство, документы, иногда запасные части, проводило обучение и руководило парашютной службой на курсах. То есть без дела никто не сидел. Там сын и услышал в курилке ответ отца о том, что происходило в Египте. Разговор зашел о том, что арабы – плохие вояки, то ли дело евреи! Отец отрицательно покачал головой:

– Толик, ты же опытный летчик и в курсе, как устроено ПВО у нас и в Египте. Ты веришь тому, что пишут в газетах?

– Но тащ полковник, ведь удалось же евреям вывести из строя всю авиацию Египта!

– Ты считаешь это войной, а фактически это была совместная операция Моссад и армии Египта по отстранению от власти Насера. Ты в курсе, что на третий день войны маршал Амер поднял мятеж в Каире?

– Нет, об этом не писали.

– Кто-то предоставил коридор с северо-запада и отменил усиление по ПВО пятого июня. И я знаю, кто и зачем это сделал. Не нравятся армии реформы, которые проводит Насер. Целью нагнетания обстановки и нападения был не Египет или Голанские высоты. Целью было снятие или ликвидация Насера. Цель не достигнута, войну проиграли не арабы, а Израиль и те, кто его поддерживал. Семнадцатого мая мы с Володей проверяли готовность израильского и египетского ПВО. Мы прошли свободно из Иордании и сели в Кайро-Весте, а четвертого переместились на южную площадку, и никто нас не бомбил. Свободно работали три дня, до начала контрреволюции в Египте, после этого вынуждены были улететь оттуда всем составом в Ад-Думэйр.

– Но говорят, что арабы отказались взлетать с грунтовых полос!

– Да, отказались, у них МиГ-21ПФС не было, мы пригнали первую партию таких. Мы летали, они – нет. Я вообще до пятого числа на БМК летал.

– На «сушке»?

– На ней, родимой. Говорю же, требовалось проверить готовность ВВС Израиля. Они готовы не были. Даже догнать и перехватить не смогли. А мы над их ядерным центром прошли.