Когда секция пола поднялась и встала вровень с остальным полом, он включил освещение, и зеленый блеск наполнил комнату. Она пытливо всматривалась в его веселое лицо.
— Мне следует быть осторожной, — произнесла она. — Мой муж… — и она вскрикнула от возбуждения, когда он навалился на нее.
— Для меня хватит, — прорычал он, — на сегодня.
И они покатились по ковровому покрытию от Данлопилло; блондинка сидела в углу, со скукой наблюдая за ними.
3. Оргия трансвеститов в парижском отеле
— Мужья и жены, братья и сестры, матери и сыновья, — говорил пастор Бисли, пристраивая удобнее свою митру и улыбаясь Джерри, который, распятый, стоял у стены. Карен фон Крупп, одетая в отделанную горностаем пелерину из красного бархата и изящный венец, в дурном настроении откинулась на спинку трона. Пастор Бисли протянул свой пасторский посох и стащил с Джерри юбку, щекоча ему яички, которые вздулись в женском трико из черной тесьмы, в которое они нарядили его, пока он был без сознания.
— Белые подростковые волосы. Я не ожидал увидеть такое, мистер Асерински.
— И я этого не ожидал, пастор.
— Ну, ну, вы уже не можете вот так расхаживать, соблазняя жен других парней, и надеяться, что это вам сойдет, так ведь? В мире, я надеюсь, еще сохранились некоторые приличия.
— Ну, так каковы же ваши намерения?
— Заняться вашим преобразованием, мистер Асерински. Для вашего же блага. Собственно, я не держу на вас зла.
— Меня зовут не…
— Асерински. Так вы сами сказали.
— Джерри Корнелиус.
— Вы так говорите.
Кто-то двинулся в тени и начал пробираться по Данлопилло. Это был Жажда, с выражением озабоченности на тонком лице.
— Это Алан Повис, не так ли? — произнес Жажда.
— Это вы так говорите, — вставил Джерри.
— Митци! — пастор Бисли, как сумел, щелкнул пальцами. — Митци Флинн.
— Все это затягивается. Ради Бога, воспользуйтесь машинами, — пробормотала Карен фон Крупп.